 Андрей Заякин. Фото А. Жаринова |
|
В 2014 году в СМИ активно обсуждалось дело историка из СПбГУ Николая Рогулина, бросившего вызов проректору Полярной академии Сергею Литвиненко. Напомним ход событий. В 2013 году Рогулин обнаружил, что его кандидатская диссертация по истории, которую он защитил в 2000 году, и две научные статьи практически полностью вошли в докторскую диссертацию Литвиненко по педагогике, защищенную годом позже. Поставить ссылки на труды Рогулина Литвиненко «забыл». В 2005 году Рогулин на основе своей диссертации подготовил и издал монографию. Учитывая, что кандидатская диссертация Рогулина стала частью докторской диссертации Литвиненко, кому-то могло показаться, что не Литвиненко списал диссертацию с диссертации Рогулина, а Рогулин списал монографию с диссертации Литвиненко. Боясь быть обвиненным в плагиате, Рогулин обратился в Невский районный суд Санкт-Петербурга с иском о защите своих авторских прав. Через год — после череды судебных заседаний, предъявления Литвиненко встречного иска, проведения судебной экспертизы — суд частично удовлетворил требования истца. Решением суда Литвиненко был признан нарушившим авторские права Рогулина на кандидатскую диссертацию и две статьи. Кроме того, суд обязал Литвиненко выплатить Рогулину компенсацию за нарушение исключительного права и компенсировать моральный вред. Когда решение суда вступило в законную силу, Рогулин обратился в Минобрнауки России с заявлением о лишении Литвиненко ученой степени. Министерство ответило в привычной для себя манере: подача заявлений о лишении ученой степени (ЗоЛУСов) в отношении лиц, защитивших диссертации до 1 января 2011 года, Положением о присуждении ученых степеней не предусмотрена. Вспомним еще серию судебных дел по искам новосибирского ученого Владимира Попантонопуло, пытавшегося отстоять свое право на соблюдение процедуры рассмотрения ЗоЛУСа, поданного в отношении бывшего ректора СибГУТИ Сергея Ситникова [1, 2, 3]. Здесь было всё: и выпущенная задним числом монография, и 10 несуществующих статей в автореферате, и издание за счет бюджета полностью списанной монографии, и лингвистическая экспертиза этой монографии по решению ОБЭП, и увольнение Попантонопуло из СибГУТИ (он занимал должность проректора), и многое другое. А началось всё с того, что в 2011 году Попантонопуло подал «апелляцию» (ЗоЛУС в нынешней терминологии) на решение диссовета при УГАТУ о присуждении ученой степени доктора технических наук Ситникову, диссертация которого списана чуть меньше, чем полностью. Родной диссовет трижды оставлял в силе решение о присуждении Ситникову степени, и трижды экспертный совет ВАКа его поддерживал. Будучи убежденным в своей правоте, диссовет не считал нужным приглашать Попантонопуло на свои заседания и соблюдать процедуру, установленную Положением о диссовете. Эти нарушения были обжалованы в суде, и тот поддержал Попантонопуло, признав незаконными решения диссовета по ЗоЛУСу. Казалось бы, раз решения диссовета признаны незаконными, Минобрнауки России, чтобы соблюсти установленную Положением о присуждении ученых степеней процедуру, должно направить ЗоЛУС в диссовет на дополнительное рассмотрение. Однако министерство придерживалось другого мнения: Минобрнауки России и ВАК не связаны решениями диссовета, приказ об отказе в лишении Ситникова ученой степени издан, и возобновления процедуры рассмотрения ЗоЛУСа не будет. Таким образом, Министерство сочло возможным, по сути, игнорировать решение суда. |
Мы публикуем удивительный документ — частное определение судебной коллегии по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда от 19 февраля 1992 года, принятое в рамках рассмотрения дела по иску Цалкина, Цвикевича и Киселёва к Рыбалко о защите авторских прав.
Обстоятельства, побудившие истцов обратиться в суд, по-диссернетовски банальны. В январе 1988 года в спецсовете при ЦНИИ им. Крылова Леонид Фёдорович Рыбалко защитил диссертацию на соискание ученой степени доктора технических наук, в которую включил результаты исследований Исая Ароновича Цалкина, Виктора Александровича Цвикевича и Алексея Захаровича Киселёва под видом собственных. В мае 1988 года Цалкин и Цвикевич обратились в президиум ВАКа с просьбой отложить рассмотрение вопроса о присуждении Рыбалко ученой степени до получения их отзыва на диссертацию. Президиум ВАКа дал заявителям на представление отзыва срок до 20 июня 1988 года. Несмотря на то что 16 июня отзыв был передан директору ЛНПО «Гранит» (который обещал направить его спецпочтой в ВАК), в срок отзыв в ВАК не поступил. А 1 июля 1988 года президиум ВАКа присудил Рыбалко ученую степень. Затем Цалкин и Цвикевич неоднократно жаловались в ВАК на необоснованное присуждение Рыбалко ученой степени1, но безрезультатно. Исчерпав все возможности обжаловать решение о присуждении Рыбалко ученой степени, которые устанавливало действовавшее в то время Положение о порядке присуждения ученых степеней и присвоения ученых званий, Цалкин и Цвикевич обратились с иском в суд.
В ходе рассмотрения дела суд установил, что «при написании диссертации Рыбалко Л. Ф. частично заимствовал чужие результаты, не указав фамилию автора и источник заимствования». Особого внимания заслуживает следующее суждение из мотивировочной части решения: «Судом не принята как доказательство справка <…>, направленная в ВАК, о том, что совпадающие тексты диссертации с работами других авторов объясняются широкоупотребительными словами и терминами и не содержат результатов конкретных исследований». Напомним, на протяжении многих лет диссоветы, стремясь оправдать плагиатора, прибегают к так называемой доктрине Гриба — Докукина, гласящей, что если списанное не затрагивает элементов научной новизны, то это есть научные клише и общеизвестные сведения — лишать степени нельзя. ТрВ-Наука подробно писал о происхождении этой «доктрины» (см. К итоговому документу ... и Метаплагиат).
Вернемся к делу Цалкина. Так что же решил суд по поводу «допустимости» плагиата, если таковой не содержит в себе «результата конкретных исследований»? А суд «считает необходимым довести до сведения председателя ВАК Российской Федерации об установленных фактах использования Рыбалко Л. Ф. при написании диссертации материалов истцов, без ссылок на авторство и источники заимствования, для принятия мер в соответствии с „Положением о порядке присуждения ученых степеней и присвоения ученых званий“». В переводе с судебного на русский это означает, что суд потребовал от ВАКа применить тот пункт Положения (поскольку сам факт плагиата уже не нужно было доказывать), который обязывал его лишить плагиатора ученой степени. Другого способа устранить нарушение Положения, о котором говорит суд в своем определении, у ВАКа не было. ВАК не имел права исходить в своих решениях из того, что диссертация Рыбалко соответствует установленным критериям и в ней отсутствует плагиат.
Ответ ВАКа мы также публикуем. Степень лицемерия этой конторы не изменилась за прошедшие почти что 30 лет. Проигнорировав установленный судом факт плагиата, ВАК показал суду кукиш и отказался лишать Рыбалко ученой степени. Сделано было это вполне по нынешним лекалам, пропустив дело через родной диссовет, который написал в своем заключении, что «заимствования из чужих работ <…> носят преимущественно текстуальный характер и касаются общих, по большей части очевидных положений, а не конкретных технических решений, составляющих основу диссертационной работы». А дальше ВАК «съезжает» с темы и вместо обсуждения вопроса о представлении Рыбалко чужих результатов под видом собственных начинает рассуждать о достоинствах этой работы.
Мы публикуем онлайн и само решение Санкт-Петербургского суда по иску Цалкина и др. Для нынешних правоприменителей, а также диссертационных и экспертных советов будет небезынтересен факт заявления Рыбалко о том, что текстуально совпадающие с трудами истца фрагменты его, Рыбалко, диссертации, взяты из более ранних трудов самого Рыбалко. В отличие от устоявшейся практики диссоветов и экспертных советов, которые сегодня в подобных ситуациях принимают утверждения «ответчика» на веру или, самое большее, требуют с него список этих трудов, суд такими утверждениями не удовлетворился, назначив экспертизу для прямого сравнения текстов. В рамках дела были проведены две экспертизы, и суд согласился с мнением экспертов, заключивших, что заимствования в диссертации Рыбалко не могут быть объяснены источниками, которые он предложил.
Кроме того, суд указал, что часть текста диссертации заимствован из отчета о НИР, который был подготовлен Цалкиным и коллегами, и если этот метод был известен ранее, то ответчик не должен был предварять чужой текст словами «автором был предложен и обоснован путь использования материалов…».
Суд ловит ответчика на вранье: ответчик заявляет, что настаивает на соавторстве отчета о НИР, но «при изложении результата на л. 37 диссертации ответчик не упоминает других авторов предшествовавших исследований, а утверждает, что „в результате проведенных автором исследований было установлено…“».
И еще прекрасное. Рыбалко нет в числе авторов одного из НИРов, на который он ссылается в подтверждение соавторства, и свое участие в подготовке этого НИРа он «доказывает» тем, что… обсуждал выводы НИРа с коллегами! Суд такое объяснение не устраивает: «Обсуждение вывода в НИР, при отсутствии ответчика в числе исполнителей, авторством не является».
Приведенными примерами не исчерпывается сходство защиты Рыбалко от иска, с одной стороны, и заявлений нынешних диссертантов, пытающихся доказать, что в их диссертациях нет плагиата, с другой. Например, в ходе процесса Рыбалко ссылался на уничтоженные НИРы. Точно так же совсем недавно г-жа Фугалевич, в отношении которой «Диссернетом» был подан ЗоЛУС, на голубом глазу заявляла2, что списанное в ее диссертации есть результат совместного НИРа, только вот отчет об этом НИРе пропал бесследно.
В деле Цалкина на утверждения ответчика об уничтоженных отчетах о НИР суд возразил: «Уничтоженные отчеты <…> не могут являться доказательством наличия в них каких-либо результатов», «цитируемая ответчиком справка ведущих специалистов <…> основывается на отчетах, которые не могли быть проверены судом ввиду их уничтожения».
Ну и, наконец, к вопросу о «праве первой ночи» начальника в отношении
трудов подчиненного: «Суд считает, что участие Рыбалко как гл.
конструктора не дает оснований ему претендовать на указанные результаты
в отчетах, в которых он участия не принимал».
1 В частности,
они указывали, что в диссертации Рыбалко не только имеют место
неправомерные заимствования чужих результатов, но и представлены не
соответствующие действительности сведения о времени запуска в серийное
производство аппаратуры «Кайра».
2 Имеется аудиозапись с заседания экспертного совета ВАК.