- Валерий Александрович, ваше
выступление на Общем собрании РАН многие восприняли как надежду на то,
что заминированные, по образному выражению депутатов, участки реформы
РАН будут разминированы, сложный период в жизни науки наконец-то
закончится и институты вернутся в академию. Такое возможно?
- А правда, кто все-таки придумал?
- Не сознаются. Но точно - не академические люди.- Но ведь стратеги в высоких кабинетах без устали твердят, что “мы без науки никуда”!
- А грянули санкции - и сразу стало понятно, кто куда. Срочно принялись за импортозамещение. А чем замещать? Наукоемкой промышленности нет, установка ведь была - все купим за нефтяные деньги. Сейчас бьем тревогу - инновационная гонка идет, наши, как мы говорим, партнеры стремятся в новый технологический уклад... А мы? А мы все в реформах. Началась следующая - структуризация. Пришло же кому-то в голову начать ее как раз в то время, когда против нас санкции объявили! Объединять научные учреждения, чтобы большие задачи решать? А Курчатов имел какой-то мифический курчатовский центр на всю страну? Нет. У Королева тоже никакого гигантского института не было. Был жесткий план каждому НИИ в конкретный срок решить конкретную задачу. Вся страна была вовлечена, но все научные учреждения, заводы были самостоятельные юридические лица: моторы делал Днепропетровск, Урал - корпус, начинка - Сибирь, у каждого свой гендиректор - как правило, Герой Соцтруда. Королев отвечал за конечный результат, но он и контролировал: не можешь сделать в срок - заменим. Этот опыт показал, что результат можно получить без гигантских центров. Главное из того, что я сказал, следующее: любое важное решение принималось на базе научного обоснования, научно-технического прогноза; была выстроена жесткая цепочка: государство - наука - производство - потребитель. Наконец, неукоснительно требовали исполнения государственного задания.Да, ФАНО нынче работает, мы находим взаимопонимание, но когда у тебя все финансы, все имущество, вся недвижимость и все силы, то, сами понимаете, соблазн велик. Вот и появляется структуризация. Под какие цели? С кем обсуждали? Ведь если объединять - так для решения задач на стыке разных наук, а у нас сливают однородные учреждения просто потому, что так легче.
- Несмотря на все эти пертурбации, ученые продолжают выдавать на-гора научную продукцию, но, как вы сказали на одном из пленарных заседаний Госдумы, главная проблема все-таки - это недофинансирование науки. Какие перспективы в этом плане?
- О бюджете на этот год. Бюджет принят, проведено сокращение бюджетных расходов и на РАН, и на ФАНО, и на Государственную программу “Развитие науки и технологий”, а чтобы не перечислять - то сокращение произошло на всю отечественную науку. Решение Комитета Государственной Думы по науке и наукоемким технологиям о непринятии проекта бюджета осталось неучтенным.Я должен сказать и о том, что появляются новые источники финансирования. Около 30 миллиардов рублей проходит через федеральные научные фонды в виде грантов. Теперь закон позволяет создавать фонды и на уровне города, области, муниципальные, частные.
- Будут такие?
- За рубежом их полно. Например, частный фонд Билла Гейтса каждый год выделяет 1 миллиард долларов на научные исследования по СПИДу. Мы законодательно установили, а регионы сами будут решать. Думаю, что могли бы этим воспользоваться Татарстан, Томск, Екатеринбург, Пермь. Но сами институты, как и прежде, финансируются бюджетом по минимуму - зарплата и коммунальные расходы. Ни командировок, ни оборудования, ни реактивов. Говорят: выигрывайте гранты, но для гранта в 20 миллионов надо месяца два обоснований, а потом еще и не получишь. За рубежом: госбюджет плюс внебюджетное финансирование, а гранты - дополнительно. Гарвард: бюджет - 2 миллиарда долларов, 2 миллиарда - внебюджетное, да еще и гранты. Не хочешь морочить голову обоснованием гранта - не надо, профинансирует университет, а ты - сиди и занимайся наукой. У нас - вся РАН полтора миллиарда долларов. Да разве можно делать ставку на грантовое финансирование при минимальном бюджетном? Молодые видят, что перспективы нет, ждать нечего, и опять пошел отток за рубеж.- Что надо сделать, чтобы инновационная цепочка заработала?
- Инновационный пояс создавать. В прежние времена было 400 академических институтов, 6 тысяч отраслевых да 10 тысяч производств. Наука разрабатывала, передавала прикладникам, а те передавали чертежи, задания производственникам. А если еще Минсредмаш приказал - все работало в полном смысле по часам. И еще раз возвращаюсь к сказанному: была выстроена цепочка: государство - наука - производство - потребитель. Но сегодня говорят: так это было, когда не было частного производства и иными были экономика и политический облик страны. Да, но та же экономика и тот же облик в экономически развитых странах, а бизнес за наукой и новыми технологиями “стоит в очередь”.- Это понятно - министерства ликвидировали, институты акционировали и посдавали в аренду, заводы, в основном, приватизированы, и их состояние не позволяет осваивать новые технологии, результаты научно-технической деятельности. Теперь-то что, новые открывать?
- Да, без этого ни нобелевских лауреатов, ни инноваций, ни импортозамещения не будет. Мы были в Силиконовой долине, там вокруг научной структуры современные небольшие заводики - тот самый инновационный пояс. Есть массовое производство по выпуску сотовых телефонов, каких-то экранчиков, разрабатывают программы под “умный дом”, “умный офис”. Вот такие предприятия надо открывать и для нашей науки. Но опять же надо решить, какие, где предприятия строить, какую продукцию выпускать, чтобы они внедряли наши разработки, а не чужой сборкой занимались.- Это государство должно сделать?
- Это задача государственной социально-экономической политики, ее составной части - государственной научно-технической политики. А кто же еще этим должен заниматься? Только государство может создать систему. Коллега-соотечественник из США, получивший мегагрант, рассказывал, что у них сложился хороший коллектив, создали лабораторию, купили супероборудование, целый год осваивали методику, аспиранты защитили диссертации, кандидаты стали докторами, опубликовались в хороших журналах. Грант продлили, но до практического применения еще далеко, нужен следующий финансовый рывок, а срок заканчивается. И наш американец теперь страдает: вот я уеду - и что дальше?- И опять витает идея ГКНТ...
- Я - за такой комитет, за концептуальные основы его организации, полномочия и принципы деятельности, чтобы вся цепочка государственной научно-технологической, инновационной политики была в его руках, чтобы на руководящие должности, как это было в ГКНТ, назначались только активно работающие ученые, независимо от возраста. Чтобы мы, наконец, увидели цельный государственный отчет по науке. Тридцать пять ведомств у нас планируют науку, а единого отчета нет. У нас есть ростки нового подхода, но нет системы, потому и кидаемся то на технопарки, то на МИПы. А науке нужен не только оборонзаказ, но и четкий госзаказ на гражданскую науку. И бизнес подключится к созданию высокотехнологичных производств, если будут соответствующие налоговые льготы, защита интеллектуальной собственности не хуже, чем на Западе. Но тут уже политическое решение необходимо.- Жизнь показала, что это самое
трудное, ведь даже такой, казалось бы, простой вопрос, как бессрочный
характер проверки диссертаций на плагиат, Комитету по науке и наукоемким
технологиям не удалось провести через Госдуму - видно, не все ваши
коллеги безгрешны в этом плане...
- Да, проблема пока есть - некоторые диссертационные советы отказываются принимать сигналы о плагиате. Но большинство советов, если его обнаружили, направляют представление в ВАК на снятие научного звания с плагиатора. Так что по жизни закон бессрочной проверки уже работают. Я думаю, спустя год-полтора мы вернемся к нему, чтобы законодательно закрепить раз и навсегда меры по борьбе с этим злом. Это хроническое зло, и оно базируется на человеческой слабости и нечистоплотности. А вот прохождение в Госдуме бюджета на науку - еще более сложное дело. Комитет уже при первом чтении выразил свое несогласие с такими расходами на науку. В нынешней непростой политической, экономической ситуации надо не сокращать затраты на науку, а увеличивать. (выделено нами — «Диссернет»)
- Все-таки можно ли “разминировать” такое отношение к науке? Если да, то что надо сделать?
- Государство должно иметь мужество исправлять свои ошибки, и делать это надо быстро. Реформа РАН необходима, но в ином виде, с иными задачами. Для кардинального решения этих вопросов, с учетом того, что принят Закон о РАН, что-либо принципиальное изменять можно только путем внесения соответствующих изменений в федеральный закон. О каких “соответствующих изменениях”, на мой взгляд, следует говорить? Их сегодня на Общем собрании называли выступающие:запуск механизма двух ключей, когда все решения о финансировании, о судьбе научных сотрудников и научных организаций принимаются только с согласия обеих сторон;
ротация, омоложение кадрового состава, которые невозможны без отмены моратория на выборы новых членов РАН;
обеспечение реализации законодательно закрепленных государственных функций РАН путем реального подчинения научно-исследовательских институтов академии;
укрепление региональных отделений путем наделения их реальными полномочиями.
Это далеко не полный перечень, но это говорится участниками Общего собрания РАН, и я с ними солидарен. Еще раз повторяю, это можно сделать, в основном, путем внесения поправок в Закон о РАН и Закон о науке.
Много веков назад философ Сенека сказал, что, когда дуют ветры реформ, одни строят стены, а другие - ветряные мельницы. Мы, конечно, за ветряные мельницы, в помощь государству. Поэтому нужны поправки к Закону о науке, которые помогали бы ей, чтобы она вновь была на достойном уровне. И делать это надо не когда-то, а сегодня, сейчас и в России.
Выступление председателя Правительства РФ Д.Медведева на Общем собрании РАН вселяет надежду на то, что время позитивных изменений в законодательстве о науке, о РАН не за горами. Он однозначно сказал, что все предложения участников собрания будут рассмотрены, проанализированы и их конструктивная составляющая найдет отражение в нормативных правовых актах. А сказанное основано на правоприменительной практике реализации федерального закона о реформировании государственного сектора отечественной науки.