По материалам Slate
В конце прошлого года российские газеты сообщили о том, что стало бы потрясающей новостью в любом другом месте: председатель самой большой парламентской палаты был уличен в плагиате. Сергей Нарышкин, бывший глава администрации президента Путина и видный деятель его партии «Единая Россия», был обвинен в получении российского эквивалента докторской степени с помощью диссертации, в которой более половины страниц содержат материалы, украденные из других источников.
Вызывает некоторое удовлетворение то обстоятельство, что одним из неназванных гостей в научной работе Нарышкина — речь идет о 196-страничном сочинении под названием «Иностранные инвестиции в России как фактор экономического развития» — оказался непоколебимо либеральный экономист Владислав Иноземцев. «Довольно забавно, что видный единоросс (и консерватор) решил обратиться именно к моей статье, — сказал тогда Иноземцев. — Видимо, она показалась ему качественной».
Конечно, никто на самом деле не верит в то, что Нарышкин прочитал статью Иноземцева, и что он сам лично все оттуда переписал. Скорее, его обвинили в том, что он заплатил какому-то заказному автору-призраку, который и написал диссертацию для него, а затем были подкуплены академические чиновники для того, чтобы обеспечить ее утверждение. Нарышкин, возможно, сам даже не читал ту диссертацию, за которую получил ученую степень.
В Соединенных Штатах уличение в плагиате государственного чиновника такого ранга, как Нарышкин скорее всего привело бы к крупному скандалу (представьте себе ситуацию — было бы установлено, что Пол Райан (Paul Ryan) написал научную работу, в которой он обильно позаимствовал бы у Пола Кругмана). Но судьба Нарышкина не оказалась столь ужасной. После произнесения не отличавшейся особой решительностью речи в свою защиту — «Мне сообщили, что на каком-то сайте информация (о плагиате) появилась. Но я доверяю мнению (и оценкам) настоящих ученых» — он продолжил исполнение своих обязанностей так, как будто ничего необычного не произошло.
Если честно, то ничего особенного и не произошло. В тот момент, когда против него были выдвинуты эти обвинения, Нарышкин, несомненно, знал, что он является лишь одним из тысячи успешных и обеспеченных россиян, в диссертациях которых недавно было обнаружено значительное количество плагиата. Некоторые из этих людей — судьи. Другие — прокуроры, сотрудники полиции и главы университетов; одним из них оказался чиновник, осуществлявший контроль за российской цирковой индустрией.
Только за последние несколько лет достоверные обвинения в плагиате при написании диссертаций были сделаны в отношении российского министра культуры, губернатора Санкт-Петербурга, а также руководителя главного в стране федерального следственного ведомства. Только за последний месяц работа с помощью ножниц и клея была обнаружена в диссертациях заместителя министра финансов республики Мордовии, а также правительственного советника по юридическим вопросам, который является мнимым автором научной работы, сравнивающей юридические принципы в России и на Западе.Во всех указанных случаях предполагаемый обман был обнаружен членами волонтерской организации «Диссернет» — и это именно тот сайт, о котором Нарышкин отозвался столь пренебрежительно. В 2013 году работу по выявлению плагиата начала небольшая группа ученых и журналистов, в задачу которых входит обнаружение подобного рода фактов, а также посрамление правительственных чиновников, функционеров академической сферы и членов российской так называемой элиты, которые имеют ученые степени, полученные незаконным образом. Активисты группы «Диссернет» занимаются поиском текстов, напоминающих ранее уже опубликованные работы, и на сегодняшний день ими было обнаружено, примерно, 5600 предполагаемых плагиаторов и опубликовано осуждающих сообщений о 1300 из них. В статье, размещенной ранее в этом году на веб-сайте «Диссернет», было сказано, что каждый девятый депутат российской Государственной Думы — палаты Парламента, возглавляемой Нарышкиным, — получил научную степень, используя для этого диссертации с большим количеством заимствований у других авторов, и все они, весьма вероятно, были куплены у специально нанятых авторов-призраков.
Андрей
Ростовцев, физик по профессии и основатель портала «Диссернет»,
является одним из разработчиков программного обеспечения для обнаружения
плагиата. Он объяснил мне, каким образом им удается вылавливать свою
добычу. В настоящее время мы занимаемся кандидатами наук, — сказал он. —
Машина работает постоянно, и она отбирает подозрительные случаи. Таким
образом, на основании данных государственной библиотеки мы видим, что
примерно 100 тысяч кандидатов наук защитили свои диссертации
за последние 15 лет. Машина выбирает работу из этого цифрового банка
данных, анализирует ее с точки зрения наличия совпадений, и если их
оказывается слишком много, то она дает нам сигнал. Затем наши волонтеры
проводят анализ вручную. И этот процесс продолжается 24 часа в день семь
дней в неделю».
Неформальная структура этой
организации — у нее нет штаб-квартиры и нет общего главного банковского
счета — является необходимой для ее выживания. Сергей Пархоменко,
известный либеральный журналист, присоединившийся к «Диссернету» после
написания многочисленных статей о первых разоблачениях, недавно сказал:
«Если нет головы, то нечего и отрывать». Тем не менее, члены этой группы
время от времени отмечают всплески враждебности со стороны влиятельных
людей, ставших мишенями «Диссернета». Одного из основателей этой
организации ранее в этом году обвинили в уклонении от уплаты налогов,
а как раз на прошлой неделе Пархоменко вызвали для беседы
со следователями из Министерства внутренних дел.
Некоторые случаи интеллектуального воровства, выявленные «Диссернетом», могут показаться комичными по своей наглости и абсурдности. Член Государственной Думы Игорь Игошин, по-видимому, получил свою ученую степень в области экономики, превратив работу другого человека, посвященную российской шоколадной промышленности, в диссертацию о мясе. Все упоминания о шоколаде в ней были заменены словом «говядина» — «темный шоколад» уступил место «домашней говядине», а «белый шоколад» был заменен словосочетанием «импортная говядина».
Все цифры, графики и варианты анализа были сохранены в первоначальном виде. Недавно организация «Диссернет» сообщила о том, что онколог Юрий Царапкин представил медицинскую статью о раке груди, которая являлась переработкой — речь идет о данных и всех других использованных материалах — статьи другого автора о раке желудка. А сама эта статья, представленная как изучение человеческих органов, оказалась, в свою очередь, плагиатом, заимствованным из другого источника — статьи о раковых заболеваниях у собак и крыс.
Хотя мошенничество в академической сфере существует повсюду в мире, распространение обмана в России несопоставимо с другими странами, и то же самое можно сказать о проявляемой в этом отношении терпимости. Как подчеркивает историк Массачусетского технологического института Лорен Грэхэм (Loren Graham), даже Владимир Путин был обвинен — в результате проведенного в 2006 году Брукингским институтом исследования был обнаружен плагиат в его кандидатской диссертации по экономике. Но это не оказало большого влияние на его карьеру в качестве президента. «Тот факт, что не было никакого резонанса — разве это, в какой-то степени, не свидетельствует о том, что происходит?— задал вопрос Грэхэм, специализирующийся на истории российской науки. — Если Путин способен так легко отделаться, то это является по сути благословением для тех, кто занимается тем же самым».
Сложно оценить масштабы плагиата в России, однако, основываясь на собранных «Диссернетом» материалах, можно сказать, что некорректное заимствование может быть обнаружено примерно в 4% защищаемых в стране диссертациях. В данном случае не учитываются работы специально нанимаемых авторов-призраков, в которых отсутствует плагиат: по данным Арарата Осипяна, защитившего докторскую работу о коррупции в академической среде в Университета Вандербильта и занимающегося в настоящее время сбором научного материала на Украине, от 20% до 30% всех диссертаций после распада Советского Союза были куплены на черном рынке.
Этот рынок поддерживается на удивление сильным стремлением представителей российской элиты к получению академического статуса. По мнению Пархоменко, российские чиновники, законодатели, доктора и бизнесмены рассматривают ученые степени как такую же часть «слагаемых успеха», как и дорогие ювелирные изделия, роскошные автомобили и гигантские дома. «Если человек этого достиг, если он смог получить ученую степень, то предполагается, что он способен кое-что сделать в этой жизни, — отметил Пархоменко. — Это означает, что он заслуживает уважения».
Андрей Заякин, один из основателей «Диссернета», формулирует это следующим образом: «Российский Дональд Трамп, несомненно, был бы автором диссертации — возможно, даже двух или трех».
Цель «Диссернета» состоит не только в дискредитации отдельных личностей. Его более важная миссия, по словам его лидеров, состоит в восстановлении представления о «репутации» в российском обществе.«Мы хотим показать, что репутация важна, что она имеет значение, — сказал Пархоменко. — Поддельные диссертации — это как раз часть того, что мы называем репутационной катастрофой в России — антимеритократией, в которой люди, имеющие наибольший успех и наибольшее влияние, являются не теми, кто этого заслуживает, а теми, кто представляют себя не такими, какими они являются на самом деле».
Преобладание академического мошенничества в России частично поддерживается существующей в стране структурой высшего образования. В отличие от американских коллег, будущие ученые в России могут получить ученую степень без проведения значительной исследовательской работы, если они уверены в том, что «диссертационный совет» их поддержит. Эти диссертационные советы существуют внутри университетов, где они подчиняются дисциплине и состоят из членов профессорско-преподавательского состава, а всего в стране их насчитывается несколько тысяч. «Если речь идет о крупном университете, то у него может быть 10 такого рода советов, каждый из которых относится к определенной академической области — один по европейской истории, один по российской истории, один по филологии, один по французскому языку, один по философии и так далее», — отметил Пархоменко.
За последние 25 лет многие из этих диссертационных советов стали коррумпированными, и при этом сотрудники факультетов и научные руководители берут взятки за автоматическое одобрение откровенно сомнительных или украденных работ, отметил Осипян, не являющийся членом сообщества «Диссернет». «Каждый хочет получить свою долю, — сказал он. — Ты купил диссертацию, хорошо, но ты должен заплатить членам совета для того, чтобы твоя диссертация получила одобрение. Все эти университеты и все эти люди нуждаются в деньгах — все они слишком много работают и слишком мало получают».
Коррумпированные диссертационные советы, по мнению Заякина, являются «сердцевиной» цепочки поставок в системе академического мошенничества, а некоторые из них, в действительности, «стали теми местами, где производятся поддельные научные степени». Однако, на самом деле, эта система работает за счет процветающих фирм, специализирующихся в области написания диссертаций, которые часто маскируются под видом простых академические консультаций, заключающих сделки с покупателями. В большинстве случаев они открыто занимаются своим бизнесом, и их легко найти, сделав запрос по теме «диссертации на заказ» в Google или в российской поисковой машине «Яндекс». Одна типичная фирма такого рода имеет дружественный по отношению к пользователю веб-сайт, где вас встречает фотография умного вида мужчины в очках и где вам предлагаются диссертации по сниженной цене в 100 тысяч рублей (1500 долларов). Ваш заказ может быть выполнен всего за 30 дней. Отзывы клиентов свидетельствуют о прекрасных результатах: «Олег» сообщает, что полученная им от этой компании диссертация была «отлично сделана» и получила одобрение всех экспертов, которые с ней познакомились. «Я сам не смог бы ее написать», — признается он.
Однако вопрос о том кто, на самом деле, несет ответственность за тексты, которые эти компании поставляют своим клиентам, пока, в определенной мере, остается загадкой, сказал Заякин, хотя ситуация в этом отношении, вероятнее всего, может меняется. «У нас нет доступа к внутренним структурам этих фабрик, и поэтому мы не знаем, кто производит предлагаемые на заказ тексты, — сказал в беседе со мной этот физик. — Может быть, они являются младшими членами диссертационных советов? Может быть, они являются сотрудниками университетов, где находятся эти советы? Или они работают в каких-то внешних фирмах, занимающихся этим делом?»
Определенно можно сказать, что фирмы, оказывающие подобные услуги, ведут себя все более агрессивно и по-деловому — они занимаются поиском потенциальных клиентов в различных секторах экономики, где распространены специалисты с высокими учеными степенями. «Эта сфера устроена, как любые другие отрасли промышленности, — работающие в ней люди не ждут того, чтобы клиенты к ним пришли, они сами занимаются их поиском, — сказал Пархоменко. — Если есть человек, который является владельцем торгующего одеждой магазина, то в какой-то момент к нему в офис придет респектабельно вида джентльмен и скажет: „Пора вам стать кандидатом экономических наук. Это будет полезно для вашего бизнеса“. И он начинает продавать свой товар — у него имеются его собственные маркетинговые наработки, он представляет опции, различные цены, предлагает скидки. Это ничем не отличается от работы агента страховой компании».
Такого рода фирмы, как правило, предлагают целый набор услуг, отметил Осипян, и средняя цена за сделанную под заказ научную работу составляет около 3 тысяч долларов, тогда как расширенное предложение может включать в себя написание монографий, а также составление полной библиографии липовых журнальных статей, и тогда цена может приблизиться к 25 тысячам долларов. «Если вы покупаете услугу самого высокого уровня, то они берут на себя решение всех вопросов с диссертационным советом, — сказал Пархоменко. — В идеале вы просто платите деньги и забываете об этом, а через некоторое время вам домой приносят ваш диплом».
Но раньше так не было. Хотя в Советском Союзе существовали боссы Коммунистической партии с полученными незаконным способом дипломами, мошенничество в академической области не совершалось столь откровенно и в таких масштабах — так было до 1990-х годов. По мнению Осипяна, количество ежегодно защищаемых диссертаций в России увеличилось с 15 тысяч в 1993 году до 30 тысяч в 2005 году.
Наиболее очевидной причиной того, что подобного рода научные степени являются столь востребованными в России, является то, что они могут принести их обладателям ощутимые — то есть выраженные в денежном отношении — преимущества. В некоторых секторах экономки только кандидаты наук могут получить самые высокие должности; а в медицине, высокая ученая степень позволяет практикующему врачу получать больше денег за свои услуги. В политике стимулы кажутся особенно извращенными: степень кандидата наук позволяет чиновникам, потерявшим свои места во властных структурах, получить высокооплачиваемую работу в качестве руководителей университетов («там могут оказаться неудачники, не справившиеся со своими задачами чиновники или просто глупые люди», отметил Заякин). Кроме того, обладание ученой степенью облегчает возможность получить выгоду от других форм коррупции.
«Работа преподавателя является одной из немногих легальных сфер деятельности, которой разрешено заниматься действующим политикам, — сказал Пархоменко. — Политику нельзя заниматься бизнесом. Но он имеют возможность стать профессором, и он может писать книги. Это великолепный способ для отмывания денег. Откуда у вас эти деньги? Ну, я читаю лекции. Я даю консультации. Я уважаемый человек, я получаю этот доход от своей научной работы».
Однако та ценность, которую представители российской элиты придают академическому статусу, является не только экономической. Осипян считает, что вызывающая гордость научная традиция страны, заработанная в советский период, является ключом для понимания существующего сегодня стремления к получению ученой степени. «В Советском Союзе чрезвычайно престижным были занятия математикой и другими науками — физикой, химией, биохимией, биологией, — потому что проводились реальные исследования, и люди, занимавшиеся ими, были честными и уважаемыми», — сказал он. Этот престиж сохранился, хотя финансирование академических работ сократилось при Путине, и многие ученые в поисках работы уехали за границу. Для тех, кто может это себе позволить, высокая ученая степень является инструментом для продвижения по социальной лестнице. По данным Грегори Саймонса (Gregory Simons), старшего научного сотрудника шведского Центра российских и евразийских исследований в Упсале (Uppsala Centre for Russian and Eurasian Studies) и автора недавно опубликованной статьи о российской системе высшего образования, рост мошенничестве в академической сфере в России поддерживается за счет сочетания двух факторов: действующие научные работники и ученые получают низкую заработную плату, а амбициозные в социальном плане профессионалы обладают свободными средствами, которые они могут потратить на статусные символы.
«Этот бизнес смог развиться, поскольку сама система была в высокой степени бюрократизированной… и в то же самое время статус и оплата труда ученых значительно снизились, — отметил Саймонc в своем послании по электронной почте. — Оба этих фактора оказали влияние, особенно с учетом того, что представители нового класса — юристы, политики и бизнесмены — оказались в числе новых победителей в возрождающейся России, и у них в рекордно короткие сроки появились значительные денежные средства, однако, одновременно, они почувствовали — или осознали — своего рода потребность в легитимности».
Понятно, почему эти вновь появившиеся амбициозные люди захотели получить старомодные знаки достоинства. Но, вместе с тем, возникает вопрос: если все, кто может позволить себе получить ученые степени, знают, как они присуждаются, то почему тогда они, тем не менее, сохраняют свою ценность? Вот что говорит по этому поводу Лорен Грэхэм, историк из Массачусетского технологического института: «Немного странно думать о людях, которых не особенно беспокоит наличие у них поддельных ученых степеней, но которые, тем не менее, верят в то, что это способствует укреплению их престижа. В этом есть противоречие. Но я боюсь, что все именно так и происходит».
Российское правительство и его образовательные учреждения не относятся с полным безразличием к серьезным проблемам, связанным с мошенничеством в академической области. В 2012 году, когда было установлено, что глава престижной московской математической школы Андрей Андриянов подделал список своих многочисленных публикаций — а позднее напечатал экземпляры никогда не существовавших академических журналов в попытке доказать свою невиновность, — российское Министерство образования и науки сформировало комиссию для изучения этой проблемы. В конечном итоге, правительство распустило диссертационный совет Московского педагогического (государственного) университета, который утвердил научную степень Андриянова, закрыло или «заморозило» еще 800 диссертационных советов во всей стране, а также провело антикоррупционные реформы в правительственных ведомствах, отвечающих за сертификацию диссертаций.
Проведенные реформы, вероятно,
немного усложнили процесс покупки ученой степени, и, по данным историка
Игоря Федюкина, возглавлявшего эту комиссию, государство заслуживает
уважения за его усилия в этой области. Но именно деятельность
«Диссернета» регулярно привлекает внимание российской прессы, и именно
представители этой организации ежедневно публикуют данные об одном
или двух случаях плагиата, и в результате вопрос о мошенничестве
в академической сфере получил свое место в общественном сознании.
«Существует различие между общеизвестным секретом и разоблаченным
секретом, — отметил биолог Михаил Гельфанд, один из основателей
„Диссернета“. — Одно дело сказать: общеизвестно, что мужчины увлекаются
женщинами. И совершенно другое дело показать фотографию конкретного
человека, который этим занимается».
Хотя лишь немногие чиновники подали в отставку или были уволены в результате обвинений, выдвинутых сообществом «Диссернет», его основатели считают, что их работа существенным образом меняет ситуацию. По крайней мере, российские амбициозные псевдоученые теперь знают, что предлагаемые им на черном рынке диссертации, вероятнее всего, являются плагиатом и что их покупка связана с определенным риском, говорят они. Возможно, именно по этой причине количество защищаемых ежегодно диссертаций сократилось до уровня начала 1990-х годов — примерно, с 30 тысяч в 2012 году до 16500 в 2014 году, подчеркнул Заякин.
Запугать представителей российской элиты и заставить их быть менее коррумпированными — это, несомненно, победа. Однако Пархоменко признает: это не то же самое, что заставить простых людей переживать по поводу академического мошенничества или убедить их в том, чтобы они перестали воспринимать это как нормальную часть жизни. В этом, по его словам, и состоит конечная цель «Диссернета»: «сделать так, чтобы люди перестали относиться к этому равнодушно».
«Многие люди были „разоблачены“ в России», — сказал Пархоменко, добавив при этом, что Сергей Нарышкин спокойно сохраняет свою позицию в Парламенте и внутри своей партии. «Российская общественность говорит: „Ну и что? Ну, своровал. Все воруют. В конечно счете, почему кто-то должен быть начальником, если он не ворует“ Таким образом, репутация ничего не стоит. Поэтому подобного рода угроза — мы разрушим твою репутацию, мы скажем всем, что ты украл — не имеет никакого воздействия».
Если это верно — если фатализм российского народа относительно коррупции, на самом деле, располагается так глубоко, — то каким образом «Диссернет» сможет достичь своей цели, связанной с «восстановлением значимости репутации»?
«Постепенно, постепенно, — сказал Пархоменко. — Иногда мы, на самом деле, получаем реакцию — иногда даже очень громкую и эмоциональную. И иногда нам удается приклеить соответствующую этикетку к людям. Так, например, все знают, что министр культуры в России — это человек с двумя украденными диссертациями. Об этом написано в Википедии. Эти данные появляются как первый результат поиска в Google. Очень важно прикрепить такую этикетку к человеку и сделать так, чтобы она за ним тащилась. Рано или поздно это будет что-то значить».