Во вторник, 4 октября, в 13:00 по московскому времени в Екатеринбурге начнется рассмотрение заявления о лишении министра культуры Владимира Мединского степени доктора исторических наук. PhD Флорентийского университета (аналог кандидата филологических наук в России), специалист по неолатинской литературе эпохи Ренессанса и эксперт сообщества «Диссернет» Иван Бабицкий, который стал одним из заявителей, объяснил Виктории Кузьменко, почему работа чиновника является пропагандистским памфлетом, а не научным исследованием, как «патриотизм» служит прикрытием для непрофессионализма и зачем вообще бороться с лженаукой.
Диссертационный совет Уральского федерального университета (УрФУ) должен решить, является ли диссертация Мединского «Проблемы объективности в освещении российской истории второй половины XV—XVII веков» научной работой. Лишить министра докторской степени потребовали доктор исторических наук Вячеслав Козляков, доктор исторических наук Константин Ерусалимский и кандидат филологических наук Иван Бабицкий. По их мнению, диссертация, которую чиновник защитил в 2011 году в Российском государственном социальном университете в Москве, является не научным трудом, а «пропагандистским памфлетом» и «плохой курсовой работой».
Бывший ректор РГСУ, председатель диссертационного совета в РГСУ, который дал Мединскому степень доктора исторических наук, и по совместительству — его научный консультант Василий Жуков предположил, что претензии к труду министра связаны с «политикой и интригами».
Мединский считает, что попытка лишить его докторской степени — это проявление цензуры. «Сама постановка вопроса представляется фантасмагорической и возвращает нас в лучшие времена Советского Союза, когда только единственная точка зрения считалась правильной, а все остальные — буржуазными, ревизионистскими, устаревшими, космополитичными и какими-либо еще», — заявил он. Чиновник надеется, что диссертационный совет не лишит его научной степени.
В защиту министра выступили такие деятели культуры, как театральный критик и и.о. ректора ГИТИС Григорий Заславский, директор петербургского театра «Русская антреприза» Рудольф Фурманов и режиссер Карен Шахназаров. В академической среде Мединского поддержал завкафедрой мировой литературы и культуры МГИМО, член Патриаршего совета по культуре РПЦ Юрий Вяземский.
Историк, сопредседатель центрального совета Межрегионального профсоюза работников высшей школы «Университетская солидарность» Павел Кудюкин назвал диссертацию чиновника «халтурной», «не научной, а сугубо пропагандистской» работой.
Заявление о лишении министра культуры ученой степени поддержало сообщество «Диссернет».
Иван Бабицкий
Фото: Юлия Вишневецкая / DW.com
До сих пор громкие скандалы с диссертациями были связаны с деятельностью сообщества «Диссернет», которое находит в работах чиновников вопиющий плагиат. Вы же пошли другим путем и требуете лишить министра Мединского степени доктора исторических наук на основании ненаучности его диссертации. У нас в стране вообще есть такая практика?
— Существует распространенное представление, что лишают степени только за некорректные заимствования. Но по закону это можно сделать и за несоответствие критерию самостоятельного научного исследования. В случае с Мединским речь идет о докторской степени, которая требует очень серьезного уровня научности. Правда, случаев с лишением степени за ненаучность у нас еще не было — об этом недавно говорил глава Высшей аттестационной комиссии Владимир Филиппов. Он назвал случай Мединского беспрецедентным.
Лично я не видел диссертаций такого качества, как у Мединского. Плохих научных работ достаточно много, но такой откровенной пародии на диссертацию я не припомню. Обычно даже сильно списанные работы сохраняют хоть какое-то жанровое правдоподобие.Единственный в этом смысле «конкурент» министра культуры на моей памяти — глава московской избирательной комиссии Валентин Горбунов: в его диссертации был кусок, склеенный из фрагментов газетных интервью, и было видно, что это чья-то прямая речь, а никакая не диссертация. Но обычно наукообразность все-таки сохраняется.
А в работе Мединского — мы специально включили такое большое количество цитат из нее в наше заявление — наблюдается невероятный даже для далеких от науки людей уровень ненаучности во всем, начиная от стиля и заканчивая методологией и фактологией. Только по одному этому основанию его можно лишать степени.
— Почему вы все же выступили не от лица «Диссернета»?
— Это не могло быть проектом «Диссернета», потому что он занимается только некорректными заимствованиями, а главная претензия к диссертации Мединского заключается не в плагиате, а в содержании работы. Но сама идея такого заявления стала результатом взаимодействия «Диссернета» и ученых.
Долгое время ученые считали, что не надо заниматься «грязной» работой и лишать кого-то степени: мол, мы в своем кругу и так знаем, кто чего стоит, а чиновники пусть и дальше сидят со своими псевдорегалиями. Но такая позиция не была близка «Диссернету», поскольку потом эти лжеученые начинают руководить наукой.
Было понятно, что если мы хотим заниматься очищением ученого сообщества и лишать Мединского степени как человека, который занимается дискредитацией науки, то экспертизу его работы должны делать профессионалы, которые специализируются по тому периоду, который он охватывает в своей диссертации. Мы втроем — профессор Козляков, профессор Ерусалимский и я — провели экспертизу и пришли к выводу, что это никакое не научное исследование, а совершеннейшая профанация.
Фрагмент заявления с требованием лишить Владимира Мединского учёной степени доктора исторических наук.
— Вы называете диссертацию Мединского пропагандистским памфлетом. Что вы имеете в виду?
— Речь о методологии. Мединский откровенно говорит, что история должна служить пропагандистским целям. Эти цели можно прикрывать благовидными предлогами, говорить, что мы хотим воспитывать в молодом поколении любовь к родине. Такие педагогические стремления могут быть сколько угодно прекрасными сами по себе, но историческое исследование им подчиняться не может.
Мединский всегда провозглашал, что борется с очернением России со стороны иностранцев. Цитата Олега Платонова из введения к его диссертации, собственно, и описывает методологический подход министра культуры к истории — совершенно ненаучный подход. «Критерием положительной или отрицательной оценки, — по словам нашего современника — известного русского ученого и мыслителя О.А. Платонова, — могут быть только национальные интересы России. Первый вопрос, на который должна честно ответить историческая наука — насколько то или иное событие или частное деяние отвечает интересам страны и народа. Взвешивание на весах национальных интересов России создает абсолютный стандарт истинности и достоверности исторического труда».
Для Мединского критерий истины — интересы России. Это немного шокирующая для профессиональных историков фраза. Они любят напоминать, что их девиз — «Sine ira et studio» («Без гнева и пристрастия»).
История как наука — это нечто объективное, и в ней нет места ни гневу в смысле желания кого-то очернить, ни пристрастию в стремлении кого-то выгородить.
Отдельно забавно, что Мединский ссылается именно на Олега Платонова, называя его русским ученым-мыслителем. Эта фигура скорее анекдотическая — его публикации выдержаны в классическом параноидальном духе: жидомасонский заговор, иудаизация русской цивилизации, «Протоколы сионских мудрецов» и прочие образцы жанра страшилок про рептилоидов.
Хотя в случае с Мединским трудно что-то понять. С одной стороны, он вроде бы антизападный и профессиональный патриот. С другой, он открывал мемориальную доску Карлу Маннергейму в Петербурге. Так что я не могу сказать, что Мединский последователен хотя бы в своем антизападничестве.
Представление о том, что надо что-то логически доказывать, у него де-факто отсутствует. Чтобы доказать неверность суждения иностранца, ему достаточно найти любое другое подходящее к его точке зрения мнение, без дальнейшего анализа. Если иностранец пишет про Россию что-то хорошее, то это для него правда, а если негативное — то клевета.
Можно говорить о некой проекции: если Мединский считает возможным писать об истории только в интересах своей страны, то, разумеется, он подозревает аналогичный подход и у других.
Весь его анализ завершается конспирологическими выводами, что иностранцы писали свои воспоминания по заказу каких-то политических кругов, которые хотели очернить Россию или использовать ее в корыстных целях. Этот совершенно бездоказательный подход выглядит крайне несерьезно и даже комично.
— Какие еще есть проблемы с его диссертацией?
— По тексту диссертации видно, что Мединский никакую иностранную научную литературу не использовал, хотя она указана у него в библиографии. В работе же следов знакомства хоть с какими-нибудь иностранными научными трудами по истории не видно. И это тем более возмутительно, что человек пишет диссертацию по воспоминаниям людей из Западной Европы, которые хорошо изучены.
Источниковедение — узкопрофессиональная область в истории, требующая очень серьезной квалификации. То, что человек, не обладающий историческим образованием, пошел в эту область, в профессиональном сообществе воспринимается в штыки.
Естественно, настоящий историк должен был бы читать эти тексты в оригинале или хотя бы использовать современные академические переводы. Но вообще, человеку, не способному читать на латыни, в этой теме делать нечего.
Диссертация Мединского — это катастрофа с точки зрения исчезновения стандартов. Думаю, любой нормальный российский ученый должен чувствовать себя оскорбленным тем, что подобный текст может считаться в России историческим исследованием.
— Как вы думаете, Мединский сам написал эту работу?
— Я совершенно уверен, что писал эту диссертацию сам Мединский. Какие-то наработки у него уже были, ведь до этого у него было опубликовано несколько книг о «мифах» о России. Впрочем, он позаимствовал пару абзацев у исследовательницы Вощинской и даже вынес этот фрагмент на защиту в качестве авторской концепции — это тоже служит дополнительным аргументом для лишения его степени. Но в целом у меня нет ни малейших сомнений, что он писал все это сам. Если бы он воспользовался помощью профессиональных историков, ему бы это сильно помогло.
— У Мединского уже была степень по политологии. Зачем ему понадобилась еще одна, по истории?
— Не знаю, хотя, конечно, у меня есть предположения на этот счет. Я подозреваю, что это может быть косвенно связано с тем, что сейчас он руководит Российским военно-историческим обществом. Думаю, у Мединского однажды появились амбиции руководить какими-нибудь объединениями исторического толка, и ему понадобилась именно бумажка о том, что он историк.
Владимир Мединский во время встречи с учениками новосибирских школ.
Фото: Кирилл Кухмарь / ТАСС
— До 2011 года и своей диссертации Мединский интересовался историей?
— Все его академические публикации по истории — статьи в журналах из перечня ВАК — начались примерно за девять месяцев до защиты. В «диссернетовской» практике это довольно распространенное явление, когда люди делают или даже придумывают себе публикации именно для защиты, потому что это обязательное условие по правила ВАК. Поскольку у Мединского на момент, когда он принял решение стать доктором исторических наук, таких публикаций не было, то с большой вероятностью можно говорит, что они были быстро организованы.
В своем автореферате он заявил аж десять статей в журналах из перечня ВАК, причем девять из них существует, а десятая — нет.
Все десять статей Мединского опубликованы в журналах, которые издавались в РГСУ, где ректором был его научный руководитель Василий Жуков. В одном из этих журналов Жуков был главным редактором, в другом — председателем редакционного совета.
Создается впечатление, что Жуков обеспечил своему подзащитному необходимые публикации и начал делать это за девять месяцев до защиты: практически каждый месяц в обоих журналах выходило по статье Мединского. При этом ничего похожего на исторические академические статьи они из себя не представляли, да и журналы не были профильными.
Кстати, после защиты диссертации он больше ничего, насколько я знаю, в научных изданиях не публиковал.
Василий Жуков
Фото: жуковргсу.рф
— Почему Мединский выбрал именно этот вуз и именно этого научного руководителя, ведь Жуков не специалист по допетровскому периоду?
— Да, его научный руководитель защищал свою докторскую по специальности «История КПСС». Логично предположить, что знакомство Жукова с Мединским состоялось не на почве академической работы, и объективных причин, почему министр выбрал именно Жукова своим научруком, действительно нет.
Впрочем, к специалистам по допетровскому периоду Мединский не обратился не только при выборе научного руководителя, но и при выборе диссертационного совета и оппонентов. Это очень странно, когда человек защищается в Москве, где специалистов по этому периоду достаточно. Создается впечатление, что совет был выбран именно потому, что Жукову был в нем председателем.
Сейчас забавно выглядят попытки защитников Мединского, не особо разбирающихся в предмете, утверждать, что министра атакуют люди, которые сами якобы не имеют отношения к науке, хотя и Козляков, и Ерусалимский — доктора исторических наук и признанные специалисты именно по допетровскому периоду.
— Кто защищает Мединского?
— По этому поводу высказываются люди, в основном связанные с Мединским по профессиональной деятельности, то есть деятели культуры: режиссер Карен Шахназаров, театральный критик и и.о. ректора ГИТИС Григорий Заславский, писатель Сергей Шаргунов. Они не имеют никакого отношения к истории и науке, поэтому напрашивается вывод, что Мединского они знают только как министра культуры.
Из академической среды за него вступился профессор МГИМО Юрий Симонов-Вяземский, но и он свое выступление начинает с фразы: «Я знаю Володю Мединского с его студенческой скамьи», — таким образом подчеркивая, что имеет место личное знакомство.
Вся линия защиты министра строится на том, что он патриот, а это якобы не нравится либералам: дескать, им хочется очернять страну, говорить про «немытую Россию».
Довольно неудачная риторическая попытка: никакой эпопеи про травлю Мединского либералами не было и нет. Это изначально была история про ученых против профанов: к Мединскому никто не выдвигал претензий по поводу его «патриотизма». Речь идет именно о том, что его труды — не наука, а профанация.
Это такая русская традиция — использовать заверения в патриотизме как прикрытие для некомпетентности. Если человека уличают в непрофессионализме, то часто можно услышать в оправдание: «Я патриот, и меня за это не любят». Так было и при Салтыкове-Щедрине, так остается и в наше время.
Поскольку защищать диссертацию Мединского в академическом плане невозможно, то, скорее всего, и дальше будет звучать лейтмотив о сговоре либералов против сражающегося за Россию и «историческую правду» Мединского.
— Почему ваше заявления рассматривается не в Москве, где Мединский получил ученую степень, а в Екатеринбурге?
— Какой диссертационный совет будет рассматривать заявление, решает ВАК. Можно предположить, что на комиссию оказывалось давление, чтобы убрать это рассмотрение из Москвы и не привлекать к нему большого внимания. Но пока к совету в Екатеринбурге никаких претензий нет — там работают профессионалы, в том числе по допетровскому периоду. Я надеюсь, что сложившиеся обстоятельства не окажут влияния на его решение. Хочется верить, что научное сообщество готово поддерживать свои стандарты и что есть понимание, что пренебрежение собственными стандартами губительно для науки в целом.
— На какой результат вы рассчитываете?
— Мы, конечно, не можем гарантировать, что диссертационный совет и ВАК примут то решение, которое, как мы считает, напрашивается в данном случае. Но по крайней мере, мы сделали то, что должны были. В научном сообществе это встретило широкое понимание. Можно сказать, что диссертация Мединского — это экспериментальный случай именно потому, что здесь происходит слаженная работа научного сообщества и «Диссернета». Если человек занимает министерский пост, это совершенно не означает, что к нему должны предъявлять какие-то другие требования, чем к любому другому ученому-историку.
— Свидетельствует ли история с Мединским о том, что начинается процесс самоочищения научного сообщества?
— У меня есть в этом плане определенный оптимизм. «Диссернет» начал процесс, который идет уже почти четыре года. Общество осознало, что есть проблема массового производства совершенно некачественных диссертаций, проблема диссертационного бизнеса. Если в случае с Мединским будет принято то решение, которое мы и наши коллеги считаем единственно правильным, то это станет следующим шагом к пониманию, что высокие должности не дают привилегий в науке, что все работы, претендующие на научность, взвешиваются на одних для всех весах.
Во многом понимание этого усиливается и потому, что многие уже были лишены степеней: например, бывший министр Елена Скрынник, бывший спикер Мосгосдумы Владимир Платонов, депутат Госдумы прошлого созыва Ришат Абубакиров.
Под влиянием общественного мнения при министре образования Дмитрии Ливанове произошли позитивные сдвиги: были ужесточены некоторые требования к диссертациям, стали обращать серьезное внимание на проверку на плагиат, было закрыто довольно много недобросовестных диссертационных советов. Процесс очищения уже идет, и всем нам хотелось бы, чтобы история с диссертацией Мединского стала большим шагом в этом направлении.
— Культуролог Виталий Куренной недавно писал, что политику вредно быть ученым, потому что тогда он начинает мнить себя во всем знатоком.
— К Мединскому как к политическому деятелю вопросы должны ставить не историки — это дело гражданского общества, но не ученых. Российское научное сообщество заинтересовано в том, чтобы политика не лезла в науку.
Сейчас мы видим, к сожалению, обратное. Борьба с лженаукой очень актуальна. Если у нас будет министр культуры, у которого нет научной степени по истории, ничего страшного не произойдет.
Ведь ученая степень — это не очередное звание, которым общественных деятелей награждают на юбилей.