Фото: Андрей Заякин (из сети Интернет)
Ему — 35. Он — российский ученый, физик, общественный деятель. Закончил МГУ, изучал теорию интегрируемых систем, квантовую хромодинамику, теорию струн. Работал в Германии, Италии и Испании. В блогосфере известен под ником «Доктор Z».
В 2011 году начал сотрудничать с Алексеем Навальным по проекту РосПил. В 2013 году помог разрушить карьеру экс-депутата Госдумы Владимира Пехтина, отыскав у него незадекларированную недвижимость в Майами. В том же 2013 году Андрей Заякин вместе с физиком Андреем Ростовцевым, журналистом Сергеем Пархоменко и биоинформатиком Михаилом Гельфандом основали вольное сетевое сообщество «Диссернет» — для разоблачения «мошенников, фальсификаторов и лжецов».
О масштабах «диссеродельного» бизнеса в России и том, как можно с ним бороться Андрей Заякин в рассказал в интервью ТВ2 на семинаре Ассоциации школ политических исследований при Совете Европы (ASPS).
— Для тех, кто название слышал, но в подробности не вникал — что такое «Диссернет»?
— «Диссернет» — это проект, который анализирует тексты кандидатских и докторских диссертаций и находит в них плагиат. «Диссернет» — это не программа, это не компьютер. «Диссернет» — это живые люди. И находят они плагиат исключительно своим мозгом и глазами, сравнивая одни тексты с другими текстами. Когда меня спрашивают, в чем метод работы «Диссернета», я говорю — нет никакого метода. Если вы умеете читать русские буквы, значит, вы уже способны анализировать совпадения текстов. Если вы знаете, что нехорошо брать чужие тексты без разрешения, что нужно заключать чужие тексты в кавычки, независимо от того, подарил вам автор свой текст, или он даже об этом не знает, то вы можете выявлять плагиат.
- С чего вдруг успешный ученый-физик переключился на разоблачение «мошенников, фальсификаторов и лжецов»? Что стало отправной точкой для возникновения «Диссернета»?
— Для меня такой отправной точкой стал закон Государственной Думы, известный как «Закон антимагнитского» или «Закон подлецов». У меня было такое чувство, что страна погружается во тьму, и интеллектуалы просто не могут сидеть по своим кухням, обсуждать какие-то глубокие философские вопросы, или заниматься исключительно профессиональной интеллектуальной деятельностью в университетах по своей специальности — они должны что-то противопоставить этому накатывающемуся на страну сползанию в средневековье.
Перед глазами у нас были примеры людей, которые лишились депутатских мест и министерских портфелей в Европе, в связи с тем, что они украли свои диссертации. Например, министр обороны Германии, депутат немецкого парламента, Карл-Теодор цу Гуттенберг украл свою диссертацию и полетел, что называется, вверх ногами (16 февраля 2011 года в газете «Зюддойче Цайтунг» написали, что в докторской работе цу Гуттенберга имеются 15 скопированных отрывков текста, не оформленных должным образом; 21 февраля Гуттенберг отказался от степени; 23 февраля экзаменационная комиссия университета Байройта аннулировала его титул доктора юриспруденции; 1 марта Гуттенберг подал в отставку с поста министра обороны — прим.ред.). И таких историй было несколько штук.
Мы начали анализировать диссертации депутатов Государственной Думы РФ. И, как говорится, — тому, кто первый раз идет мыть золото, достается в первый день золотой самородок. Нам самородок достался в лице депутата Ришата Абубакирова. Этого депутата, после трех лет мучительного прохождения дела по ВАКу, мы торжественно лишили степени (в его диссертации на тему «Институциональная среда социальной сферы современной экономики» из 291 страницы текста заимствования встречаются на 248 — прим.ред.).
К сожалению, лишать степени удается не всех уличенных депутатов, поскольку депутаты придумали себе удобную защиту: с недавних пор лишению ученой степени подлежат только те плагиаторы, которые защитились после 1 января 2011 года. Более ранние диссертации нам, к сожалению, теперь недоступны.
Сейчас у нас на сайте висит информация о 6 тысячах жуликов. Мы выкладываем каждую экспертизу в интернет. И каждый, кто умеет читать по-русски, может проверить, что эта экспертиза справедлива, может увидеть доказательства, что человек — действительно плагиатор, действительно совершил некорректные заимствования.
— Вы работаете вручную? Берете оригинал диссертации, ищете, какие места совпадают с другими? Или какой-то софт есть?
- Мы выстроили такую схему работы, которая сочетает эффективность компьютера и мощь человеческого разума. Потому что в чистом виде компьютер, конечно, может найти совпадение текстов, но он вам не скажет ничего о том, корректное совпадение или нет.
Напротив, человек, глядя на наличие или отсутствие кавычек, наличие или отсутствие совместных публикаций, потенциальных работ самого диссертанта (с которых у него когда-то могли списать, так что он и не знал, что его тексты давно ушли гулять по сети), — это доступно только человеческому разуму. Проверка всех этих сложных обстоятельств дела — сама по себе - технически не представляет большой проблемы. Потому что, подчеркиваю, это проверять может каждый, у кого есть глаза и мозг. А для компьютера это — проблема нерешаемая.
Вот почему мы — не «Антиплагиат», напомню, что существует такая программа (сайт antiplagiat.ru — прим.ред.), мы — «Диссернет».
— Как технически устроено разделение полномочий между человеком и компьютером?
- Очень просто. Сначала компьютер помогает нам найти потенциальный источник текста, и построить сравнительную таблицу. Тут компьютер делает тоже самое, что делал в свое время Ориген с текстом священного писания: тот списал в шесть колонок текст Ветхого завета — на иврите, взял греческий перевод Септуагинта, переводы Феодотиона, Симмаха, Акилы Понтийского, и взял еще транслитерацию позднееврейского текста (таким образом Ориген пытался выяснить степень «испорченности» текстов писания — прим.ред.). Мы делаем здесь тоже самое, только механическую работу выполняет за нас компьютер.
А дальше мы глядим глазами в эти сравнительные таблицы, такие же как оригеновские Гексаплы. Только у нас два текста, а не шесть сравниваются. И видим: тут кавычки есть — здесь кавычек нет, соавторство есть - соавторства нет. Вот так это и работает. Таким образом, полномочия человека и компьютера разделены. И отсюда возникает феномен большого количества качественных экспертиз.
— В среднем, на одну экспертизу сколько времени уходит?
- От часа до двух. Если бы мы работали на бумаге, ножницами, фломастером — то было бы больше. Первая экспертиза «Диссернета» была сделана именно так — на бумаге, ножницами и фломастером. Конечно, на это уходили бы недели и месяцы. И не было бы эффективности этого проекта.
— Расскажите об основателях «Диссернета» — Андрей Ростовцев, Сергей Пархоменко, Михаил Гельфанд — вы были знакомы ранее?
- Это был очень интересный процесс нетворкинга, как мы познакомились один с другим. Я был знаком с Ростовцевым по борьбе за Институт теоретической экспериментальной физики против рейдерского захвата структурами Ковальчука. Пархоменко был знаком с Гельфандом по координационному совету оппозиции. Я познакомился с Пархоменко в связи с проектом — «Все в суд!», когда мы оспаривали в большом количестве результаты выборов по всей России. Вот как-то так мы все перезнакомились. То есть быстро, моментально, инициатива загорелась с четырех сторон.
Потому что у каждого из нас были свои интересы: я интересовался депутатами Госдумы; Пархоменко делал тогда экспертизу по сенатору, который тушил пожары с помощью фотошопа (Руслан Гаттаров, экс-сенатор от Челябинской области — прим.ред) — его диссертацию изучал; Гельфанд сидел в комиссии Минобра, которая системно отлавливала плагиаторов из МПГУ; а Ростовцев занимался диссертацией Андриянова (Андрей Андриянов — директор школы при МГУ, которого уличили в плагиате и фальсификациях — прим. ред).
Как это часто бывает в истории человеческой мысли — верная идея параллельно приходит многим людям. Она приходит им не сверху — каким-то наитием, а она приходит к ним, потому что они максимально компетентны, уже подготовлены к тому, чтобы эту идею реципировать.
— Что сегодня представляет из себя «Диссернет» — вы говорили, что на сайте недавно появились новые опции?
— Да, у нас открылись новые проекты: журнальный и университетский. Что это значит? Наша база фальшивых диссертаций устроена так: вот вам - плагиат, вот — имя плагиатора, вот — имена его руководителя и оппонентов, вот — название совета, название университета, где он защищался.
Уже на заре «Диссернета» мы начали классифицировать совет к совету и выяснили, что плагиат в России носит кустово-гнездовой характер. То есть здесь растет, а здесь — не растет. Что это значит? Что в одном совете публикуют много плагиата, а в другом — нисколько.
Почему так происходит? Потому что советы торгуют диссертациями. Потому что нет никакого плагиата в России, а есть торговля фальшивыми научными званиями и степенями.
Таким образом, мы еще на ранней стадии проекта установили структуру «диссеродельной» индустрии. Увидели, что она группируется вокруг профессоров, которые торгуют фальшивыми диссертациями, вокруг покрывающих это дело членов экспертных советов ВАК (многие из которых захвачены более, чем наполовину диссероделами!), и вокруг самой ВАК, которая почти ничего не контролирует.
Эту базу оказалось возможными прикрутить к базе всех университетских преподавателей. Получилась совершенно замечательная картина.
Мы выяснили, в каких университетах России максимальное количество диссероделов и диссероторговцев. Вы можете зайти в нашу базу, найти любой университет, и посмотреть, кто в этом университете покупал диссертации, вместо того, чтобы писать самостоятельно, и кто диссертациями торговал. Неважно, где он тогда работал. Важно, что это останется с человеком на всю жизнь — «диссеродел». Это каиново клеймо будет всегда с ним.
Очень многим это не понравилось, многие стали писать нам рекламации. Начали жаловаться, ругаться, но ничего не сделаешь — извините. Это продолжает бить по репутации.
Кстати, Томска в нашей базе «Росвуз» пока нет, что говорит о томских вузах довольно положительно. Хотя в разработке имеются несколько человек из Томска с явно некорректными заимствованиями в диссертациях.
Другой проект, который мы сделали на основе той же базы и на основе большого количества нового текстового материала — это «Диссеропедия журналов». Мы выяснили, какие журналы следует считать самыми ужасными по совокупности более чем 20-ти признаков.
Среди этих признаков такие как: публикация плагиата в статьях, многократная публикация одной и той же статьи, публикация статьи с сомнительным автором — когда сначала Иванов и Петров, а потом вдруг становятся авторами Петров и Сидоров.
Затем — публикация статьей плагиаторов. То есть мы, может, не проверяли статью, но знаем, что человек — плагиатор. Далее — наличие плагиаторов в редакции, наличие диссероделов в редакции, главный редактор — диссеродел или плагиатор.
Дальше мы изучили эти журналы на предмет неправильных публикационных практик. Например, когда они требуют прислать сразу рецензию со статьей. Куча таких пунктиков, мы все это проанализировали.
У нас на сегодняшний день в базу внесено 800 журналов, из них в 400 найден плагиат. Мы проанализировали напрямую 40 тысяч журнальных статей. Нашли 2000 статей с плагиатом. Это, конечно, огромный объем работы, и мы довольны тем, что сумели обновить наш проект. И предоставить нашим читателям что-то еще, кроме скорбного перечня просто плагиаторов.
— Масштаб трагедии, судя по всему, велик — вы оценивали объем рынка фальшивых диссертаций и публикаций?
- Давайте я назову суммы того рынка, который мы нахлобучили. Количество диссертаций, которые перестали защищаться — примерно 10 тысяч в год. Посмотрите интервью Филиппова (Владимир Филиппов — председатель Высшей аттестационной комиссии Минобрнауки России — прим. ред.), где он говорит, что было 23 тысячи диссертаций в год, а стало 12-14 тысяч.
То есть 10 тысяч диссертаций — это порядок той величины, на которую мы убили рынок торговли фальшивыми диссертациями. Каждая диссертация стоила 10 тысяч долларов. Итого, мы убили рынок объемом в 100 млн долларов. Или 6 млрд рублей.
Каков рынок фальшивых публикаций, который мы сейчас убиваем? Здесь оценку дать немножко сложнее, но, грубо говоря, у нас есть в России 300 тысяч вузовских сотрудников. Если, допустим, 100 тысяч человек из них в год будут публиковаться в этих журналах, и каждый из них потратит 100 тысяч рублей на эти публикации (что реально: 5 статей по 20 тысяч рублей за статью), то мы накрываем рынок примерно в 10 млрд рублей.
То есть мы наступили на финансовые интересы чрезвычайно высоко организованной, влиятельной и злокозненной группы людей. Поэтому, если нас найдут с пробоинами в головах, то примерно знаете, где искать виноватых. У вас есть 800 журналов, которые этим занимались и несколько десятков диссертационных советов, которые торговали фальшивыми диссертациями.
— Что вынуждает людей делать фальшивые публикации?
- Вынуждает бывший министр образования Ливанов. Он заставил ученых публиковать «науку», даже если этой науки у них нет в голове. Очевидно, они вынуждены идти эту «науку» покупать. В кавычках «науку». Вынуждает Минобр — иначе они не смогут получать дополнительные 10 тысяч рублей в месяц к своей зарплате.
— Вы называли цифру: 77 ректоров российских вузов, по данным «Диссернета», имеют фиктивные степени...
- Это говорит о том, что совершенно точно в России есть регионы (сколько-то из 85), где руководители вузов сами писали и защищали свои кандидатские и докторские. Но действительно, у нас 77 ректоров-плагиаторов. А самое отвратительное, что студентам и преподавателям все равно, что их ректор — плагиатор. Потому что я не видел нигде никаких заседаний, никаких возмущений студенческой общественности.
— А ректоров тоже Минобр подталкивает к фальсификациям?
- Нет, ректоров подталкивает Минтруд... Как устроено во всем мире руководство университетами? Ученые избирают из своей среды наиболее адекватного, наиболее достойного — при этом его избирают, как правило, ненадолго. То есть человек не успевает перековаться из ученого в чиновника, и не успевает забыть, что такое наука и образовательный процесс. Поэтому остается доступным, остается демократичным, он ходит по тем же коридорам университета, он обедает в той же столовой, и он сохраняет свои компетенции, ради которых его избрали.
Казалось бы, никто не мешал этот же порядок имплементировать у нас. Профессорский коллектив университета, возможно, с представителями студенчества, с представителями работников, которые выполняют инженерно-технические функции могли бы избирать из профессорской среды же ректора.
Но у нас, к сожалению, этому поставлен мощный бюрократический заслон. Даже в тех университетах, где выборы ректора сохранились. Этот заслон — так называемый приказ Минздравсоцразвития РФ от 11.01.2011 №1.
Он вводит ограничения, и фактически запрещает занимать должность ректора тем лицам, у которых нет образования по государственно-муниципальному управлению, по юриспруденции, по какому-то, условно говоря, бухгалтерскому учету и еще по какой-то такой же ахинее.
Я не к тому, что бухучет — это ахинея, это полезная и важная профессия, но любому очевидно, что для управления университетом нужно понимать, что такое университет, знать его изнутри. Не нужно для этого знать основы бухучета. Или гос-муниципального управления, я вообще не понимаю, что это за наука такая — государственное муниципальное управление.
Очевидно, что бухгалтерские документы составляет бухгалтер. Очевидно, что какие-то приказы университетские, договора, статуты — их составляют юристы. Но есть тот, кто определяет политику, кто определяет, как мы будем учиться. Что мы будем учить, какие области науки мы будем развивать. Куда мы направим наши усилия. Что мы поручим нашим студентам. С какими иностранными вузами мы будем сотрудничать. Это все вопросы научной политики. И академической политики. И их может решить только профессионал в собственно научной академической среде, но никак не нужно для этого быть ни госуправленцем по диплому, ни бухгалтером, ни юристом, ни экономистом.
А у нас эти люди вынуждены быть, помимо того, что учеными — бухгалтерами, юристами, экономистами. И как правило, получается так, что нормальный ученый, когда ему 50 лет, и у него ученики, работа, лекции, эксперименты, командировки, — он не будет получать бухгалтерское, госмуниципальное управленческое образование. Он будет работать. Таким образом, он становится неизбирабельным на пост ректора. А тот, кто купил себе вот эту жульническую корочку, тот становится избирабельным.
Поэтому сейчас ректоры — это самая коррумпированная в диссертационном плане группа населения РФ после депутатов. У нас из примерно 400 проверенных ректоров 77 плагиаторов. Хуже, чем любая другая группа населения России - кроме депутатов Госдумы.
— Пытались ли вас скомпрометировать?
— В 2014 году мы публиковали у нас на сайте экспертизу диссертации главы Роскомнадзора Жарова. И вскоре после этого к нам пришел официальный е-мэйл: какой-то господин, назвавшийся адвокатом известного лица, не сказав, какого, предлагал договориться с нами о встрече, чтобы передать деньги за снятие какой-то экспертизы с сайта. Естественно, мы ему отказали в максимально грубой и невежливой форме.
А примерно через год из утечки информации «Шалтая-Болтая», мы узнали о том, что как раз в это время имел место разговор между главой Роскомнадзора и одним из его сотрудников, где они планировали сделать ровно то же, что мы потом и наблюдали. А именно — подослать нам человечка, который бы попытался нас дискредитировать в общественных глазах, передав нам взятку за снятие работ. И, видимо, ребята очень огорчились, узнав, что купить нас невозможно.
— Объем работ огромный, привлекаете волонтеров для помощи?
- У нас очень много волонтерской работы для рецензентов. Нужно понимать, что технические стороны экспертизы — более компьютеризированные — нам несложно проводить самим. Наоборот, подключать сюда волонтеров — проблематично, потому что нужно людей обучить пользоваться программами, дать доступ к серверу, и т. д.
Но есть работа, которая не требует каких-то сложных допусков, но зато доступна любому человеку, у которого есть глаза и мозг. Это работа по рецензированию наших готовых экспертиз. Мы посылаем раз в неделю волонтеру такую экспертизу — странички из диссертации, которые нужно сверять, и волонтер глазами вычитывает экспертизу, показывает, где нужно убрать раскраску, где нужно ее оставить, где диссертант менял шоколад на мясо (случай Игоря Игошина, депутата Госдумы — прим.ред.), а где цитирование является на самом деле корректным, поэтому мы должны снять эту претензию.
Пожалуйста, желающие стать волонтерами могут писать нам на info@dissernet.org. И мы с удовольствием включим их в эту работу.
Сразу хочу предупредить, те, кто не хотят заниматься этим хотя бы весь ближайший год — не пишите. Нам сложнее и напряжнее вас учить — потому что у рецензирования своя особая технология — чем мы потом от вас получим помощи. Но если у вас есть четкое намерение раз в неделю делать хотя бы одну рецензию, милости просим!
А если пока такой возможности нет, то оставайтесь просто нашими читателями, подписчиками. Это тоже хорошо, когда вы просто читаете наш сайт и репостите в своих сетях. Нам это тоже помогает.