Поздравляем с днём рождения нашего коллегу, сооснователя «Диссернета» Андрея Ростовцева!

P.S.
Небольшой фрагмент прислал режиссер фильма "Диссернет. Эволюция альтруизма" Дмитрий Завигельский.

Правда ли, что власть хочет продавить своего президента РАН и поэтому выборы были отменены? Обсуждают: Сергей Добрынин, Андрей Цатурян, Аскольд Иванчик, Анна Дыбо. Ведущая Елена Рыковцева.

Елена Рыковцева: Все события сегодня происходят в Российской академии наук. Колоссальный скандал, я не побоюсь этого слова. У нас в гостях Сергей Добрынин, научный обозреватель Радио Свобода, с нами Андрей Цатурян, член совета Общества научных работников. Действительно очень серьезные, очень неприятные происходят события вокруг выборов президента РАН. Выборы были сорваны. Нам их объявили широко и торжественно, люди приехали из разных концов страны, между прочим, уважаемые люди, авторитетные академики приехали выбирать себе президента в Москву. И вдруг им говорят: вы знаете, этот устав нас не устраивает, некую группу, по этому уставу мы давайте не будем выбирать сегодня президента, а давайте мы эти выборы перенесем на полгода. Говорит группа, которую представляет один из кандидатов. Поначалу, когда было внесено это предложение, это было воспринято как смехотворное нечто. Однако же, происходит уже совсем не смехотворное событие: президента Академии Фортова посадили в автомобиль, как теперь все говорят, и привезли к президенту Путину. Президент Путин объяснил ему, что выборов проводить не нужно, и Фортов с этим согласился. Давайте отмотаем всю эту историю на два дня назад. Правильно ли я понимаю, что еще в пятницу Фортов мысли не допускал, что выборов не будет?

Сергей Добрынин: Скорее в четверг. Как я понимаю, в пятницу утром за ним прислали машину и привезли. Вчера вечером на сайте "Российской газеты" было опубликовано интервью со всеми кандидатами в президенты РАН, в том числе с Фортовым. Очевидно, что разговор состоялся раньше, там Фортов очень резко выступает против идеи изменения устава, переноса выборов, вообще изменения системы выборов. Он даже приводит, упоминает один из рассказов Исаака Бабеля, где Беня Крик говорит, что никогда не садитесь играть в карты с властью, потому что она сначала раздает карты, а потом меняет правила игры.

Елена Рыковцева: Совершенно очевидно, оно было записано в четверг примерно, на тот момент никаких переговоров с властью по поводу выборов и изменения устава Академии речь не шла. Вдруг происходит все это. Давайте объясним нашим слушателям, кто были эти три кандидата. Потому что здесь очень важно, отсюда ноги начинают расти. Андрей, скажите про них троих, кто эти люди.

Андрей Цатурян: Владимир Фортов был президентом избран в 2013 году, он очень известный ученый, с мировой известностью и с большим опытом административным, прежде он был председателем Российского Фонда фундаментальных исследований, по-моему, был вице-премьером одно время. Он был выбран президентом большинством голосов при том, что его соперником на тех выборах был Нобелевский лауреат Жорес Алферов. По крайней мере, многие рассчитывали, что он пойдет на следующий срок. Большинство отделений Академии наук, право выдвижения имеют отделения, предложило его кандидатуру.

Елена Рыковцева: Главное, что он пошел с большими опять шансами.

Андрей Цатурян: С большими шансами, с большой поддержкой президиума, с большой поддержкой отделений. Два других кандидата – это академик Макаров, директор Института молекулярной биологии Российской Академии наук, тоже известный ученый, специалист по биотехнологиям. И третий кандидат – это академик Панченко, который директор Института лазерных исследований, который является частью Курчатовского института. Два срока он руководит Российским фондом фундаментальных исследований, который в прошлом году был объединен с Российским фондом гуманитарных исследований, сейчас стал единый фонд, называется Российский фонд фундаментальных исследований. Поэтому человек он тоже хорошо известный научной общественности. Другое дело, что в адрес фонда, возглавляемого им, довольно много лет уже подряд звучит достаточно жесткая критика со стороны научного сообщества. Связано это с тем, что кроме обычных грантов, так называемых инициативных, когда ученый говорит – я прошу деньги на такое-то исследование, этих грантов довольно много, примерно 9 тысяч научных групп до 10 человек, это гранты меньше миллиона рублей, порядка полумиллиона. За время, когда Панченко возглавлял Российский фонд гуманитарных исследований, все большая и большая доля средств стала уходить на так называемые ориентированные фундаментальные исследования, которые якобы междисциплинарные, хотя в многих случаях это не так. Они ориентируются на потенциальное практическое применение. Отличаются они тем, что тематику этих конкурсов задает руководство РФФИ. Причем зачастую она формируется так узко, что из названия конкурса более-менее ясны его победители.

Елена Рыковцева: То есть хозяин денег – барин в данном случае.

Андрей Цатурян: Короче говоря, непрозрачная система и объявление тематики конкурсов, экспертиза, назначение экспертного совета уже много лет являлась предметом критики научного сообщества. В частности, несколько месяцев назад была собрана почти тысяча подписей ученых, направленная министру образования и науки, потому что у Министерства часть функций учредителя этого фонда, с тем, чтобы нормализовать эту ситуацию. Обычные гранты РФФИ – это примерно на 100 заявок 30 человек получали гранты. Часть, в разы больше грантов, половина из них получали гранты полтора-два миллиона. Само это удивительно. В этом году средств в этом фонде мало, сейчас объявляют результаты конкурса, там ситуация чудовищная, думаю, процентов 17 заявителей получат эти гранты – это значит, что тысячи научных групп, десятки тысяч ученых, которые работают на мировом уровне, останутся без средств на исследования.

Елена Рыковцева: Правильно ли я понимаю, что именно с этим, с некоторым недовольством тем, как распределяются эти деньги, были связаны низкие шансы на победу у Владислава Панченко на выборах?

Сергей Добрынин: Хотя я не нахожусь внутри научного сообщества, смотрю со стороны, но я думаю, что и с этим, также с его связью с Михаилом Ковальчуком, президентом Курчатовского научного центра, у которого среди ученых, как мне кажется, не очень хорошая репутация по разным причинам. Это связано и с физическими институтами, которые присоединялись к Курчатовскому институту с разными скандалами, и со многими разными обстоятельствами. И с теми неоднозначными заявлениями, которые Ковальчук делал о том, что нам нужно теперь заниматься какими-то технологиями и под это выделяются государственные средства все практически и так далее. Мне кажется, многие воспринимают Панченко как ставленника Ковальчука. Ковальчука неоднократно прокатывали на выборах в Академию наук, он сам не может быть президентом в любом случае. Панченко, может, рассматривается многими как его ставленник там. Приход Ковальчука таким образом в Академию, я думаю, многими не приветствуется. Тем более что и саму реформу Академии наук многие связывали как раз со своего рода местью Ковальчука. Точно никто не знает, конечно, но такого рода разговоры ходят.

Елена Рыковцева: Две тогда причины уже просматриваются того, что Панченко, скорее всего, не имел никаких шансов победить сегодня – это его фонд не очень прозрачный, не очень популярная система распределения денег в науке, и второе, что он прямой подчиненный Ковальчука, непопулярного опять же человека, которого продавливали, долго он шел к званию, наконец-то он его взял не мытьем, так катаньем.

Андрей Цатурян: Хотя формально Михаил Ковальчук не директор, он сейчас стал президентом, но ясно, что человек очень влиятельный в Курчатовском институте. Тот же самый фонд РФФИ, в руководство фонда, кроме бюро совета РФФИ, входят Панченко, сам Ковальчук, директор еще одного института, который находится в составе Курчатовского центра. Короче говоря, опыт коллективного руководства у этой группы ученых есть.

Сергей Добрынин: Наверное, стоит напомнить, что Ковальчук – это брат того самого Ковальчука, который кооператив "Озеро".

Елена Рыковцева: Владелец банка "Россия". Я даже не напоминаю, потому что как стишок членов кооператива "Озеро" все должны знать. Все это люди близкие Владимиру Путину, оба брата Ковальчука. Мы понимаем, что эти низкие шансы Панченко взять этот пост могли сыграть свою роль именно в том, что это он мог организовать и создал движение за отмену этих выборов. Нам для справедливости нужно оценить шансы Макарова, третьего кандидата.

Андрей Цатурян: Я не знаю, каковы шансы Макарова, но он не так широко известен. Он известен молекулярным биологам. Насколько я понимаю, не популярная фигура в Академии.

Елена Рыковцева: И скорее всего, он это понимал. Для него было главное не победа, а участие.

Андрей Цатурян: Мне кажется, что да. Хотя я не уверен. Он написал довольно динамичный текст предвыборной программы, в ней масса идей. Но, я думаю, его шансы были ниже, чем у двух других кандидатов.

Елена Рыковцева: Итак, было три человека, один из них хотел, чтобы выборы были перенесены на полгода. Второго человека продавили, взяли его, президента Фортова, привезли к Путину, уговорили, сегодня отменяют выборы. Но что дает эта оттяжка?

Андрей Цатурян: Мы не должны забывать, что реформа РАН, начавшаяся в 2013 году, включала объединение трех государственных академий в одну. К Российской Академии наук присоединилась Академия медицинских наук и Академия сельскохозяйственных наук. Не секрет, что уровень академиков в этих двух академиях как ученых все-таки не такой, как в большой академии. Это во-первых. Во-вторых, большинство из этих людей – это руководители соответствующих учреждений, поэтому люди легко управляемые, люди, с которыми гораздо проще договориться. Я думаю, что расчет может состоять в том, что поработать с академиками всеми, особенно с этими, назовем их, не хочется никого обижать, но более послушными, более сервильными, в надежде, что за полгода удастся объяснить, что надо поменять свою точку зрения.

Сергей Добрынин: Но есть и более жесткий вариант. Сегодня я в газете "Ведомости" прочитал, что в Госдуме уже в апреле будут обсуждаться поправки в закон о науке, депутаты предложат президенту России взять на себя полномочия по назначению президента Российской академии наук.

Елена Рыковцева: Сегодня это было объявлено во время скандального собрания, было объявлено об этой инициативе, которую депутаты выдвинули. Не знаю, насколько это типичная история для таких стран, где существует аналогичная структура, что мало того, что сначала президент должен был утверждать президента Академии наук, казалось бы, причем тут Владимир Путин, однако же он его утверждал согласно уставу Академии. Потом устав меняли, и этого президента должен был уже утверждать Дмитрий Медведев. Я думаю, не сорваны ли были выборы для того, чтобы Медведев не утверждал, поскольку он сейчас то ли в опале, то ли в гриппе.

Андрей Цатурян: Я не думаю. Когда говорите об академиях наук других стран, надо понимать, что российская, бывшая советская Академия наук, возможно, бывшая императорская Академия наук – было специальное заведение в том смысле, что в советские времена она объединяла три функции: это было Министерство фундаментальной науки, это было сообщество членов Академии наук и это были еще институты Академии наук, в которых работали десятки тысяч человек. И эти три разных ипостаси в одном, нет ни одной страны мира, где они были бы объединены. Национальная академия наук США или Королевское общество в Великобритании, у них, насколько я знаю, нет никакой стипендии академиков. Королевское общество занимает приличный особнячок, но крохотный по сравнению со зданием на Ленинском проспекте. Здание Национальной Академии наук в Вашингтоне тоже не сарай, но сравнить невозможно. Потому что налогоплательщики Соединенных Штатов и Великобритании не платят, не финансируют академии.

Елена Рыковцева: А если бы она содержалась за счет госбюджета американского, неужели президент американский утверждал бы президента Академии?

Сергей Добрынин: Я нашел сегодня интервью бывшего президента РАН Осипова 2007 года. Как раз тогда была внесена эта норма о том, что президент утверждает президента РАН. Он это объясняет тем, что государство тратит огромные средства на содержание науки через Академию наук, поэтому оно имеет право каким-то образом контролировать хотя бы в виде утверждения. Его спрашивает корреспондент: а не будут ли вам на ушко подсказывать, кого избирать? Он сказал: точно не будут.

Елена Рыковцева: Если вы не подсказываете, если это автоматическое утверждение, то зачем эта норма?

Сергей Добрынин: Откровенного фрондерства тогда можно избежать, видимо.

Елена Рыковцева: Выбирает Академия человека, который не нравится власти, Путин не подписывает?

Сергей Добрынин: Прецедентов не было, но в теории это выглядит так.

Елена Рыковцева: Аналоги есть, чтобы была Академия наук, которая за счет государства живет, и глава государства утверждает президента, избранного Академией?

Сергей Добрынин: Может быть, украинская, но мне не удалось это выяснить. На постсоветском пространстве, может быть.

Андрей Цатурян: Российская Академия наук довольно уникальная.

Елена Рыковцева: Мало того, что с 2007 года утверждает президент, так теперь он его должен просто назначать по мысли депутатов Государственной Думы, которые внесли сегодня законопроект.

Сергей Добрынин: Не совсем так. Я так понимаю, Академия предлагает несколько кандидатов, а президент из них выбирает одного конкретного.

Елена Рыковцева: Это уже детали. В любом случае он назначает, он выбирает. Мы же прекрасно понимаем, когда мы говорим, что Академия предложила кандидатов, мы знаем, кто готовит этих кандидатов. Как вы считаете, если шанс у такого законопроекта пройти?

Андрей Цатурян: Я плохо представляю. Мы же знаем, что очень часто кто-то из депутатов предлагает какие-то законопроекты, чтобы его упомянули. Поскольку сегодня скандал с Академией, почему бы не предложить. А может быть, это глубоко продуманный шаг, который поддержит Администрация президента.

Елена Рыковцева: Это идет одним залпом: сегодня отменяются выборы и предлагается вот это. Какие-то проблемы они должны решить этим переносом. Вот вы говорите уговорить людей голосовать в пользу нужного, а если не уговорим? Тогда надо гарантировать, чтобы нужный нам человек по фамилии такой-то, чтобы он прошел. А как он еще пройдет? Только прямым назначением.

Андрей Цатурян: Я думаю, что механизмы давления на многих академиков есть. Хотя бы потому, что очень многие академики являются по совместительству директорами, руководителями учреждений. Я не думаю, чтобы прямо вот так. Мне кажется, что Академия наук наша, особенно объединенная, она не склонна к конфронтации с властью, она, как показал опыт последних лет, склонна договариваться с властью. Другое дело, что события последних дней, по-видимому, переполнили чашу терпения даже достаточно сервильных и послушных академиков. В конце сегодняшнего заседания, как я понимаю, проголосовали за то, чтобы оставить Фортова в должности президента и оставить предыдущий состав президиума, я не знаю, как это будет воспринято правительством, но во всяком случае был некий демарш практически единогласно.

Елена Рыковцева: С нами на связи Анна Владимировна Дыбо, член-корреспондент Российской академии, лингвист. Вы были сегодня там. Я правильно понимаю, что часть людей почувствовала себя глубоко оскорбленными, потому что они шли на выборы, их лишили права выбирать. Но технически невозможно было никак здесь противодействовать этому, оказать сопротивление такому решению, потому что все три кандидата сняли свои кандидатуры. Даже если бы все взбунтовались и сказали "хотим выборы", не получилось бы, потому что некого выбирать?

Анна Дыбо: Да, потому что кандидаты решительно отказались. Другой вопрос, почему они это сделали.

Елена Рыковцева: Почему их удалось уговорить на это? Они же шли на выборы, готовились, были уверены, что сегодня состоится голосование.

Анна Дыбо: Я могу рассказать те слухи, которые сегодня ходили. Рассказывали, что за Фортовым пришла с утра правительственная машина, которая увезла его и вернула в 12 часов дня, после этого он решительно всем сказал, что снимает свою кандидатуру. Кроме того сегодня прошел слух, что готовятся изменения в уставе Академии наук, по которому в Академии должно быть единоначало, поэтому президент Академии должен не избираться, а назначаться президентом государства.

Елена Рыковцева: Но это вы узнали в понедельник. Три кандидата, из которых один снимает свою кандидатуру по той причине, что ему невыгодны выборы, его не выберут точно.

Анна Дыбо: Они сняли свою кандидатуру в понедельник все.

Елена Рыковцева: Ваши действия, что вы будете предпринимать в связи с тем, что случилось? Ждать полгода, ждать законопроекта?

Анна Дыбо: Очевидно, что ждать полгода бесполезно, потому что начальству надоела выборность президента, выборов, конечно, больше не будет. Что делать? Академия наук много сделала, она фокусирована на академическое самоуправление.

Елена Рыковцева: С нами член-корреспондент РАН Аскольд Иванчик, вы же историк, скажите нам, когда-то такое было, чтобы Российской Академии наук назначали президента царь или Сталин, что одно и то же, как теперь будет Путин, что трижды одно и то же?

Аскольд Иванчик: До 1917 года назначал президента Академии император лично, причем это необязательно должен быть ученый, великие князья часто были президентами Академии. С 1917 года президент Академии избирается. Вот прошло сто лет, видимо, поиграли и хватит с этим, достаточно. Сталин не назначал, конечно, президента Академии, президент Академии избирался, по крайней мере, по форме, но, конечно, кандидатуры со Сталиным согласовывались – это понятно. Как и позже в советское время было. Но с 1917 года, с избрания первого президента Академии Карпинского президенты всегда избирались.

Елена Рыковцева: Замечательно, мы поняли, к чему мы идем. Столетие отмечаем Великой Октябрьской революции, падение Императорского дома Романовых, восшествие на престол новых императоров, которые отметят сто лет возвращением всех привилегий, которые были утеряны когда-то царской семьей. Мы теперь хотя бы понимаем, что происходит в Российской Академии наук. Сама по себе эта должность президента Академии наук, почему за нее идет такая борьба? Мы говорили о том, что есть человек, который борется за это место, который близок к другому человеку, который близок еще к двум людям, к своему собственному брату и к Владимиру Путину. Что она дает, почему вокруг нее такие битвы?

Анна Дыбо: Вообще говоря, я думаю, что эта должность дает некоторую возможность влиять на направление развития науки. Но я подозреваю, что в данном случае это не оно. Судя по всему, что в последнее время происходит, это просто возможность бесконтрольно практически, без общественного контроля управлять довольно большими средствами, вкладываемыми в науку. Может быть, какие-то идеи по развитию науки там, какой-то нооскоп, были идеи интересные.

Елена Рыковцева: Правильно я понимаю, когда люди выбирают президента, они должны ему доверять? Если речь идет об этом, распределение денег в первую очередь, то выбирают человека, которому доверяют.

Сергей Добрынин: Я думаю, что фактор денег, безусловно, важен, хотя вложения в российскую науку не увеличиваются год от года совсем, нельзя сказать, что это курица, несущая золотые яйца. Как мы знаем по деятельности проекта "Диссернет", очень многие люди ищут различные способы для того, чтобы повесить себе на грудь невидимый орден кандидата или доктора наук, потому что это здорово. Я думаю, некоторые вещи обладают символическим значением большим. Я думаю, для некоторых групп это символическое значение тоже важно. Кроме того, важна просто власть, для некоторых людей власть важнее, чем деньги. Это власть над организацией, у которой богатейшая история, где собрана часть, которая связана с умнейшими людьми в России, которая каким-то образом пока контролирует институты научные. Я думаю, это символическое значение может быть не менее важно, чем деньги.

Елена Рыковцева: А если удастся Ковальчуку получить власть над Академией, опосредованно, через своего человека, вы употребили слово "месть", когда шла речь о реформе, взяв власть, он может второй раз отомстить Академии?

Сергей Добрынин: Я хочу подчеркнуть, что это гипотеза. Потому что на Ковальчука легко вешать за любые плохие вещи, происходящие в науке. Тем не менее, известна история, когда ему достались два физических института, несколько лет назад они были выведены из Росатома и переведены в Курчатовский центр. Хотя сначала это все сопровождалось очень красивыми словами о том, что наконец-то они попали из Росатома в лоно науки. Бюрократически они были быстро задавлены, как минимум один из них, Институт теоретической экспериментальной физики, там был заменен директор, оттуда ушли лучшие ученые, сейчас этот институт значительно ослаблен, если не разрушен. Дело не в том, что Ковальчук друг или приятель Путина, дело в том, что он показывает, что управление наукой им или близкими ему людьми может закончиться плохо. Месть или не месть – это может быть не так важно, важно, что ожидания не самые лучшие. Людям важно, что с наукой будет, а не кто будет управлять.

Елена Рыковцева: Если бы не было отмены этих выборов, на момент понедельника как вы, Анна, расцениваете примерные шансы всех трех кандидатов?

Анна Дыбо: Насколько я понимаю, выше всех были шансы у Фортова. Проводился какой-то мониторинг предварительный.

Елена Рыковцева: Наверное, неофициальный, едва ли вас знакомили с результатами. Можно сказать, что у Панченко шансов не было победить.

Анна Дыбо: Вероятно, да.

Елена Рыковцева: Что будет дальше? Полгода проходит, допустим, Дума не принимает этот странный скандальный законопроект.

Андрей Цатурян: К сожалению, мы слышали сейчас членов Академии наук, которые говорят, что академики деморализованы, что они готовы проглотить дальнейшие оскорбления. К большему сожалению моему, за три года, которые прошли с того закона о реформе Академии, когда академиков поддержали широкие массы научных работников, сейчас это не повторится. За эти три года Академия как организация во многом растеряла свой авторитет в глазах научных сотрудников. Это касается разговоров о демократизации жизни Академии, привлечении к ее решениям более широкого круга ученых, которые не являются членами Академии, так и не были реализованы. Более того, если в выборах раньше участвовали представители институтов, теперь институты никакого права голоса хотя бы совещательного у широких научных масс нет. Выборы профессоров РАН, тоже в них участвуют только академики. Экспертная функция, которая была дана Академии наук этим законом, так и не была реализована, не была создана инфраструктура нормальной научной экспертизы, как это делается в тех же научных фондах. И результаты последних выборов, по многим отделениям были выбраны люди, за которых стыдно, что они стали членами Академии. Это касается большинства отделений. Это все привело к тому, что в глазах широких научных масс академия потеряла авторитет. Сейчас никаких митингов, никаких массовых выступлений, я думаю, не будет. В этом, конечно, вина руководства Академии, ее президиума, что они поддержку, которую им оказали, растеряли.

Елена Рыковцева: Руководство, которое можно посадить в машину, привезти, уговорить.

Андрей Цатурян: Мораторий на слияние институтов, пересмотр закона, что он не прошел в той формулировке, в которой был предложен вначале – это все есть результат того, что широкие массы, десятки тысяч людей как-то выступили в поддержку Академии. К сожалению, теперь оказались генералы без армии и склонные сговориться с противником. Очень сложно выиграть в такой ситуации.

Елена Рыковцева: Если бы, привезли несчастного президента Академии, уговорили на отмену выборов, а если бы он не согласился? Получается, все висит на одном человеке чисто процедурно.

Аскольд Иванчик: Я хотел бы отреагировать по поводу поддержки. Во-первых, поддержка в 2013 году, я бы не стал ее так преувеличивать, конечно, речь не шла ни о десятках тысяч, самые многочисленные митинги – это три тысячи. Кроме того обвинять Академию в том, что она за эти три года не сделала то да се – это не очень добросовестно. Потому что это примерно то, что Бухарина, сидящего в застенках, обвинять, что он не сумел сохранить основы внутрипартийной демократии. Опять же в такой ситуации она пыталась выживать, как могла. Она была отрезана от институтов, никаких контактов у нее не оставалось, способов влияния не было. Кроме того, действительно качество членов Академии значительно снизилось в связи с механическим присоединением к старой Академии Академии сельхознаук и Медицинской академии.

Елена Рыковцева: Выборы были бы или нет, если бы он не снял свою кандидатуру?

Аскольд Иванчик: Я думаю, да. Но это имело бы и для Академии, и для него очень тяжелые последствия.

«Клуб 1 июля» выражает свое возмущение событиями, произошедшими на Общем собрании РАН 20 марта 2017 г. Собравшиеся члены Академии, многие из которых приехали издалека, оказались поставлены перед фактом: выборы президента и президиума РАН, к которым Академия готовилась несколько месяцев, были отменены. Все три кандидата неожиданно сняли свои кандидатуры, хотя еще за три дня до того рассылали членам Академии свои программы и никаких сомнений в необходимости проведения выборов не выражали. Сколько-нибудь убедительных объяснений столь резкого изменения намерений кандидатов Общее собрание не услышало. Президент РАН заблокировал и попытки избрать новый президиум. В результате возник риск того, что к концу месяца Академия останется без легитимных руководящих органов. Обращение к Правительству РФ о продлении их полномочий поставило Академию в полную зависимость от его доброй воли.

Ставшие известными накануне и во время общего собрания подробности делают очевидным, что этот кризис был создан искусственно и выборы были отменены под давлением власти, которому ни кандидаты в президенты, ни президиум РАН не смогли противостоять. Отмена выборов в последний момент была к тому же проведена в максимально унизительной для членов Академии форме. Цель этой операции стала проясняться практически сразу: не успело закончиться общее собрание, как в СМИ появились сообщения о том, что Государственная Дума готовит поправки к закону об Академии, согласно которым ее президент не будет более избираться, а будет назначаться Президентом РФ. Появились сообщения и о возможности превращения РАН в общественную организацию. Таким образом, перед нами продолжение начатого в 2013 г. разгрома РАН, который завершится полной утратой ее автономии, если не вовсе упразднением.

Качественная конкурентоспособная наука в современном мире невозможна в отсутствие свободы научного творчества, обеспечиваемой сложным комплексом академических свобод и гарантиями невмешательства бюрократии в научный процесс. Прискорбно, что государство вместо поддержки научного творчества систематически унижает научное сословие и прилагает столько усилий для уничтожения остатков отечественных научных школ.

«Клуб 1 июля» категорически не согласен с таким развитием событий. Опасность для Академии сейчас едва ли не большая, чем в 2013 г., что требует от нас сплоченности и совместных действий. Призываем всех членов и профессоров РАН, разделяющих нашу оценку ситуации, присоединиться к «Клубу 1 июля» и выступить на защиту Академии наук и российской науки, которой уничтожение РАН нанесет непоправимый ущерб. Это можно сделать, отправив электронное сообщение на адрес: ivantchika@gmail.com или efimkhazanov@gmail.com

В пятницу 17 марта на заседании президиума ВАК был рекомендован к лишению ученой степени прокурор Кировского района Санкт-Петербурга Павел Данилов. Подбить птицу такого высокого полета удается не часто, и тем более удивительно, что прокурор не нашел себе покровителей в ВАК, которые бы его отмазали.

Диссертация комична тем, что списана с трудов видных российских правозащитников из центра «Сова» и поэтому читается как развернутая критика российской правоохранительной системы; например, прокурор Данилов выдает такой перл: «Исчезнет основа для судейско-прокурорской демагогии типа «эта статья вообще неприменима, потому что заставляет нас сажать аж на четыре года даже за распространение Библии»… Или вот еще: «Большинство «актов реагирования», безусловно, нельзя назвать неправомерными. Однако такая активность выглядит не как реальная профилактика ксенофобии и дискриминационных практик… Она выглядит искусственным раздуванием «антиэкстремистской» отчетности…».

Но это точечное улучшение ситуации не идет ни в какое сравнение с другим решением последнего заседания ВАК, которое выглядит совершенно буднично. Речь идет о создании объединенного диссертационного совета при Орловском госуниверситете и Белгородском государственном национальном исследовательском университете. В этот совет вошел основной костяк знаменитого «Орловского диссеродельного кластера».

Мы писали об орловских диссероделах в «Новой» два года назад — про то, как глава этой диссеродельной фабрики профессор Никитин блестяще отмазывал жуликов. Год назад ВАК все же разогнала эту помойку, тогда я написал о клиентах проф. Никитина, что «плагиаторы посыпались, как карточный домик». Всего нами было лишено ученой степени восемь питомцев орловской конторы — это примерно 10% всех состоявшихся лишений за всю нашу историю.

И вот в 2017 году, после громких заявлений председателя ВАК, в частности в интервью «Новой» о том, что такие диссоветы надо разгонять и закрывать, мы видим, как он продавил ровно обратное решение. После бурной дискуссии в ВАК и голосования с небольшим перевесом в пользу покровителей плагиата совет был все же открыт. Очень ратовала за предоставление права покровителям плагиаторов присуждать ученые степени проф. Вербицкая, президент СПбГУ, которая появляется на заседаниях ВАК только по особо важным случаям, заявившая, что она не понимает, в чем вообще их (орловцев. — А. З.) обвиняют.

Вообще, в СПбГУ профессора хорошо знают цену орловским диссертациям — мы публиковали на нашем сайте разгромное заключение, которое СПбГУ подготовил по диссертации ректора МАМИ Андрея Николаенко, тоже защищенной в орловской помойке. Лишь вмешательство Высших Сил не позволило профессорам СПбГУ лишить Николаенко степени. Но для профессора СПбГУ Вербицкой я отдельно объясню: на совести членов нового совета 69 защит работ с плагиатом, на которых члены совета фигурировали как руководители или оппоненты, по некоторым из этих защит ВАК уже приняты решения о лишении ученой степени.

Особенно отличились зампред нового совета, профессор Попова, на личном счету которой 18 липовых диссертаций, и бывший председатель орловского совета Никитин, на личном счету которого 12 «крашеных» работ.

По иронии судьбы на этом же заседании ВАК после утверждения состава  Орловского совета была окончательно рекомендована к лишению степени ученица проф. Поповой некая Инна Перелыгина. Как мне рассказали в кулуарах, когда один из членов ВАК ядовито заявил: «Поздравляю вас, коллеги, с удачным выбором состава совета», — в зале повисла неловкая пауза. Недовольным было предложено писать официальные бумаги, с тем чтобы потом выводить членов совета по одному. Логично: сначала нагоним полный совет диссероделов, а потом будем в поте лица выводить их оттуда поштучно.

Почему председатель ВАК, профессор Филиппов, настоял на том, чтобы образовать диссертационный совет, 14 членов из 25 в котором причастны к защитам диссертаций с плагиатом, что в ряде случаев подтверждается состоявшимися решениями президиума? Не думаю, что профессор Филиппов заинтересован в успехе бизнеса профессора Поповой. Я думаю, что профессор Филиппов вполне искренен, когда в интервью «Новой» заявляет о том, что активно не любит плагиаторов.

Скорее, создание прецедента, когда диссертационный совет не будет открыт (или будет закрыт) под давлением общественности, кажется председателю ВАК очень опасным, так как за ним посыпятся практически все советы по экономике и праву ¹ (среди них чистых очень немного), а в некоторых регионах вообще не останется диссоветов и по более широкому кругу специальностей. Это создаст давление на ВАК и Минобрнауки со стороны профессоров всех горе-университетов, при которых действовали фабрики фальшивых диссертаций. Посыпятся подметные письма в администрацию президента со всякими глупостями.

Я такие письма очень хорошо знаю, так как периодически жалобщики ставят «Диссернет» в копию, третьим или четвертым адресом после администрации президента, Генпрокуратуры и ФСБ. В этих доносах обиженные профессора будут писать о кознях «банды бывшего министра Ливанова», которая взялась разгромить русское образование — в этот раз путем закрытия диссоветов. Видимо, нежелание сталкиваться с подобного рода давлением и заставляет руководство ВАК сохранять фабрики фальшивых диссертаций.

1. См. раз, два и три — «Диссернет».

Провал реформы

Спасти, что осталось

Юлия Галямина

Сразу хочется задаться вопросом, что там у самого автора с его собственной социализацией: с целостностью картины мира, с умением функционировать в социуме, с навыками организации деятельности, а главное — с ценностными представлениями, умением делать нравственный выбор и способностью определить мотивы своего поведения. Или же госпожа Маньковская еще не определилась с «Я-концепцией» и не может отделить собственное творчество от творчества коллег, которые защитили свои диссертации за несколько лет и месяцев до нее…

Некорректные заимствования в диссертационных работах директоров школ и колледжей, к сожалению, явление не уникальное. Диссернету удалось выявить 23 подобных случая (из 141 проверенной диссертации, см. коллекцию «Школьные годы» на сайте Диссернета). И это только в Москве. Впрочем, Москву вполне можно было бы назвать столицей плагиата. О причинах желания московских директоров иметь на полочке диплом о присуждении ученой степени можно только догадываться, но, как полагает один из основателей Диссернета физик Андрей Ростовцев, «в среднем среди московских школьных директоров немного больше „карьеристов“, чем вдали от столицы». Символическая ценность ученой степени намного выше, чем материальная, — прибавки за кандидатскую ничтожно малы на фоне неимоверно раздутых директорских зарплат. По словам Ростовцева, карьеристов привлекают именно символические ценности — они дают ощущение восхождения по этой невидимой лестнице, которая тоже является одним из видов социализации.

То, что в нашем обществе возможен столь массовый обман со стороны людей, которые отвечают за воспитание будущих поколений, ничего хорошего нам не сулит. Самое печальное — отсутствие сколь-нибудь сильной реакции со стороны как родительской, так и учительской общественности на обнародованную информацию о подозрениях в плагиате. Многие родители таких директоров защищают: мол, какая разница, что диссертация списана или попросту фальсифицирована (как это было с директором школы № 1409 Ириной Ильичёвой, которая попросту пользовалась подложным документом о присуждении ученой степени). Главное, чтобы директор был хороший — мог для школы выбивать дополнительное финансирование и достигать хороших позиций в рейтинге.

Отсутствие «сформированных ценностных представлений» — это главная беда нынешнего российского общества. И эта ценностная дезориентация передается из поколения в поколение. Если можно списать на контрольной в школе, значит, можно списать и диссертацию. И наоборот. Сегодня, по мнению специалистов по управлению образованием, одна из серьезных причин снижения качества образования — это повсеместное списывание. Списывают не только школьники и директора. Списывают учителя, методисты, завучи. Рассказывают, что, когда в одну школу пришел новый продвинутый директор и предложил учителям письменно ответить на ряд вопросов, они начали яростно скатывать ответы друг у друга.

Отсутствует и какая-либо официальная реакция. Ни Департамент образования Москвы, ни Министерство образования России вопросом директоров с сомнительными диссертациями не заинтересовались и никакой публичной реакцией не озаботились. Их эта ситуация, по-видимому, тоже не смущает. А зря.

Ведь если списывание в обществе не осуждается, а передается из поколения в поколение, то легитимизируется и другой обман, процветает нравственный релятивизм. Главное — успех, карьерный рост и хорошие оценки, а о методах мы порассуждаем в своих списанных «научных» трудах. Лицемерие и ложь? Ну и что, бывает…

Юлия Галямина,
канд. филол. наук, науч. сотр. МГУ им. М. В. Ломоносова

«Диссернет» публикует заключение антикоррупционной экспертизы проекта

«О внесении изменения в Порядок организации работы и проведения заседаний Высшей аттестационной комиссии при Министерстве образования и науки Российской Федерации и президиума Высшей аттестационной комиссии при Министерстве образования и науки Российской Федерации, утвержденный приказом Министерства образования и науки Российской Федерации от 16 мая 2016 г. No 568».

Лариса Мелихова, аналитик IT, канд. физ. -мат. наук

Что мы узнали нового

1. «Диссернет» образовался «как по волшебству»

Нам лестно, конечно, что нас считают почти волшебниками, но похоже, что авторы фильма не потрудились ознакомиться с информацией, которая доступна на сайте «Диссернета». Там практически ежедневно в публичное пространство выкладываются новые экспертизы, регулярно публикуются отчеты о прошедших диссоветах и заседаниях ВАК по рассмотрению поданных «Диссернетом» заявлений о лишении ученой степени (в разделе «Хроники «Диссернета» можно посмотреть, сколько из этих заявлений удовлетворяются). «Диссеропедия вузов» постоянно пополняется новыми экспонатами; наконец, в декабре 2016 года был запущен новый проект — «Диссеропедия журналов»…

Процитируем одного из основателей «Диссернета» журналиста Сергея Пархоменко: «Нет, дети. По волшебству такая огромная работа не делается. Это вас обманул кто-то из старших. Такая работа делается совместными многолетними упорными усилиями сотен людей, которым важно, чтобы для мошенников, лжецов и аферистов УЖАС ПРОДОЛЖАЛСЯ, как и было уже многократно сказано».

2. «Диссернет» работает рука об руку с WADA

Но это просто сенсация! Во-первых, само по себе упоминание «Диссернета» в одном ряду со столь солидной международной организацией, как Всемирная антидопинговая ассоциация, — уже приятно. Во-вторых, ощутив первый приятный всплеск удивления, диссернетовцы задумались… А ведь и правда похоже!

Предоставим слово другому основателю «Диссернета» физику Андрею Ростовцеву: «Мы попали на центральное телевидение вместе с сочинской мочой! Почему-то по замыслу авторов фильма «Диссернет» должен ассоциироваться с антидопинговой кампанией. Где-то в этом есть свой смысл: фальсифицировать мочу спортсменов и диссертации псевдоученых — ягоды с одного поля».

3. Никто не знает, откуда «Диссернет» берет полные тексты диссертаций

Этот вопрос задается в фильме драматическим голосом, и ответа на него ни авторы, ни эксперты не знают.

Что ж, поможем незадачливым экспертам. Записывайте адрес: Россия, Москва, ул. Воздвиженка, 3/5, Российская государственная библиотека. В ней есть зал с электронными источниками, в том числе и с диссертациями, — а если неохота ехать, то можно получить полный текст удаленно, по Интернету. Приятно, когда оказывается, что всезнающим экспертам тоже можно дать простой и полезный совет!

4. Сотрудники «Диссернета» отказались сотрудничать с ТВЦ

Это чистая правда. Сотрудник, впрочем, был только один: Сергей Пархоменко, к которому через океан обратилась журналистка ТВЦ по имени Анастасия (Сергей сейчас находится в Америке, что было особо подчеркнуто драматической интонацией). Наш коллега, в самом деле, отказался принимать участие в «подготовке очередного отвратительно лживого и клеветнического пасквиля на вашем пропагандистском телеканале» — так было написано в ответном письме Анастасии и зачитано в фильме. К сожалению, девушка отрезала последний абзац письма, обращенный непосредственно к ней: «А лично Вам рекомендую как можно скорее прекратить работать в этой лживой клоаке и найти себе какую-нибудь работу, которая бы не предполагала участия в подлых провокациях».

А судьи кто?

О. Н. Мельников. Фото с сайта https://creativeconomy.ru

Мельников охарактеризован в фильме как человек, который «много лет занимается проверками диссертаций коллег-ученых». Что же, мы тоже можем кое-что сказать об этом виде деятельности эксперта: на его странице представлено четыре случая участия в фальшивых диссертациях. В двух первых случаях профессор был научным руководителем работ, по всей видимости, двух братьев, причем списывали оба брата с диссертации своего же научного руководителя — профессора Мельникова! Еще в двух случаях (один из которых — настоящий «карбункул»: работа целиком, на 99% списана с одного источника) Мельников значится официальным оппонентом. Профессионализм эксперта виден сразу! И похоже что не зря профессор участвует в работе двух диссоветов…

Е. Г. Абрамов. Фото с сайта https://bgscience.ru

Третий эксперт — Андрей Владимирович Лебедев — объясняет аудитории, каковы цели и тайные желания участников сообщества «Диссернет». «Желание войти в официальные источники — это их мечта, к этому они стремятся…» (действительно, кому, как не эксперту лучше знать, к чему мы стремимся, о чем мечтаем?), «стать тем органом, на который будут ссылаться работодатели при приеме на работу, или вуз при подборе преподавателя…». Пожалуй, вот это уже действительно очень близко к нашим мечтам, ведь «Диссеропедия вузов» создавалась в большой степени в помощь абитуриентам при выборе вуза, а также для студентов и преподавателей. Теперь посмотрим, где работает этот проницательный эксперт… Ба! Знакомые всё лица! Начальник отдела в ИД «Библио-Глобус»! Вот так совпадение.

Ну раз уж все три эксперта — из «Библио-Глобуса», посмотрим на характеристики журналов из этого издательского дома, в которых трудится первый эксперт профессор Мельников. Все эти журналы — фигуранты «Диссеропедии журналов» (про этот проект мы писали сразу после его запуска).

И. А. Максимцев. Фото с сайта http://unecon.ru

Вообще, на журнал любо-дорого посмотреть — там и множественные публикации, и плагиат, и статьи с фиктивным авторством, и накрутки цитирования… В журнале «Российское предпринимательство» — примерно такие же нарушения, чуть меньше «диссероделов», зато там опубликовали свои статьи 62 автора фальшивых диссертаций. Журнал «Лидерство и менеджмент»  не входит в перечень ВАК, с него и спрос меньше; но всё же, когда член редколлегии в собственном журнале публикует статью, целиком списанную с переводной итальянской книги — как-то это не comme il faut, не правда ли?

Процитируем в заключение еще одного основателя «Диссернета» физика Андрея Заякина: «Когда начинался журнальный проект, все коллеги в «Диссернете» говорили, что визгу и писку будет сильно больше, чем просто от разоблачений плагиата. Я не верил — ну уж куда там, разоблачили половину парламента, несколько десятков силовиков в звании от генерала; казалось бы, если бы кто хотел и мог устроить визг в СМИ или начать на нас давить, так это они, а что могут какие-то журнальчики. Ан нет. В связи с открытием журнального проекта доносов возмущенных „издателей“ и „авторов статей“ во все инстанции стало сильно больше, чем доносов от диссертантов-плагиаторов за весь период 2013—2016 годов».

Создается впечатление, что «Диссернет» довольно эффективно прижал хвост мусорной журнальной индустрии.

Минобрнауки планирует внести изменения в работу ВАК, которые, например, не позволят сторонним экспертам участвовать в слушаниях по диссертациям Владимира Мединского и помощника секретаря Совбеза Наиля Мухитова.

Фото: Олег Яковлев / РБК

Что не разрешено, то запрещено

Министерство образования и науки предлагает запретить непрофильным экспертам участвовать в заседаниях президиума Высшей аттестационной комиссии. Проект приказа размещен на сайте нормативных актов. В первоначальной версии документа, опубликованной на портале, было прописано, что в заседаниях президиума участвуют только члены комиссии, профессионально занимающиеся той сферой науки, которой посвящены слушания. В более поздней версии этой фразы нет, но если проект будет принят, то из приказа о порядке работы президиума будет полностью удалена формулировка, позволяющая всем членам комиссии участвовать в заседаниях.

Хотя запрет напрямую не установлен, члены сообщества «Диссернет» все же увидели в этой формулировке ограничение. Как объяснил РБК сооснователь проекта Андрей Заякин, по действующему законодательству, «запрещено все, что не разрешено ВАК». Схожей позиции придерживаются специалисты Министерства юстиции Станислав Солнцев и Александр Коробкин, которым для проведения антикоррупционной экспертизы была передана последняя версия приказа. Копии их отрицательных заключений есть в распоряжении РБК (от «Диссернета»: заключение А. Коробкина опубликовано у нас на сайте).

Минобрнауки сможет произвольно выбирать нормы, в соответствии с которыми будет формироваться состав того или иного заседания, указывает Коробкин, подчеркивая, что речь идет о «коррупциогенном факторе». «Исключение указанной нормы может создать ситуацию, когда членам комиссии будет отказано в участии в заседании», — отмечает эксперт. Документ не позволит членам комиссии в полной мере реализовать право на открытое и публичное обсуждение решений, принимаемых президиумом, пишет Солнцев. По его словам, «ограничение участия членов ВАК в заседании президиума может повлечь излишнюю за​крытость заседаний и, как следствие, коррупционные риски».

В пресс-службе Минобрнауки РБК рассказали, что сейчас документ еще обсуждается, поэтому преждевременно говорить о том, что он не прошел антикоррупционную экспертизу. В ведомстве не ответили, зачем потребовалось вносить поправки в действующий регламент. Проигнорировали в министерстве и вопрос о том, почему изменилась формулировка в проекте приказа.

В ожидании Мединского

Против инициативы Минобрнауки выступили некоторые члены ВАК. Они ознакомились с финальной версией проекта приказа и подготовили письмо, направленное в ведомство в понедельник, 3 апреля. Копия документа есть в распоряжении РБК. Среди его авторов — научный руководитель Государственного архива России Сергей Мироненко, у которого был конфликт с министром культуры Владимиром Мединским, а также доцент Высшей школы экономики Александр Муравьев, научный руководитель Центра мониторинга качества образования ВШЭ Виктор Болотов и замдиректора Института философии РАН Мария Федорова.

Владимир Мединский

Ученые предупреждают министра Ольгу Васильеву, что если сессии ВАК буду строго разделены по направлениям, то это скажется на качестве обсуждения. «Присутствие коллег из других научных областей делает уникальной работу президиума ВАК, где возможно активное междисциплинарное взаимодействие. Голос коллег из других отраслей науки особо ценен, когда речь заходит о вопросах научной этики и методологии научного исследования как такового, так как в таких обсуждениях наиболее явственно проявляется объединяющий характер научного мировоззрения», — подчеркивают они. «Запрет членам ВАК выступать и голосовать не на своей научно-отраслевой сессии не добавляет глубины экспертизы, но приводит к потере той практически единственной в России площадки, где отстаиваются универсальные ценности научной этики», — резюмируют авторы.

Решение о лишении или сохранении степени принимается в трех инстанциях — диссертационном совете специально выбранного вуза, профильном экспертном совете ВАК и президиуме ВАК. В ближайшее время президиум рассмотрит вопрос о лишении докторской степени Наиля Мухитова, который занимает пост помощника секретаря Совета безопасности Николая Патрушева. Ранее он возглавлял службу безопасности «Роснефти» и был замруководителя управления собственной безопасности ФСБ. Эксперты «Диссернета» усмотрели в его докторской многочисленные случаи плагиата, а некоторые формулировки и просто назвали абсурдными.

ВАК должен изучить и диссертацию Мединского, однако пока на уровне экспертного совета. Активисты «Диссернета» поставили под сомнение и научную ценность труда министра культуры. Даты рассмотрения пока не определены.

Слушать эфир

С. Пархоменко― Сюжет мне не чужой, так вышло, что я, будучи человеком совершенно не ученым ни в каком смысле слова и очень далеким от всякого академического, но несколько лет уже участвую в большом и все разрастающемся проекте «Диссернет», многие знают, что это такое. В связи с этим у меня много стало друзей, коллег, которые так или иначе связаны с Академией или с академическими институтами, или с крупными университетами, вообще со всей этой научной средой. И я вынужден за этим внимательно следить, и получаю удовольствие от того, что за этим внимательно слежу.

И, конечно, эта история, которая случилась в конце минувшей – в начале этой недели, она производит сильное впечатление. Не только потому, что это имеет реальное существенное значение для отечественной науки, а значит, для развития страны, потому что все-таки сегодня не много осталось на свете стран, которые свое благополучие добывают из нефтяной скважины. Большая часть стран – и я вот в одной из таких сейчас нахожусь – добывают свое благополучие все-таки из собственной головы, из знаний, из технологического развития, из прогресса, из идей. И все-таки фраза: нет ничего более практичного, чем хорошая теория, она в современном мире много раз доказала свою справедливость. Но вопрос не только в этом.

История с академией – я попробую сейчас это объяснить – это история очень политическая и очень идеологическая. И это история очень характерная для сегодняшней России, для государства, которое медленно из авторитарного превращается в тоталитарное. И совершенно не случайно это происходит именно сейчас. Вообще много вещей в этой истории, которые кажутся очевидными. Ну, например, принято говорить, что все, что связано с борьбой за академию, это борьба за академическую недвижимость. Действительно еще с ранних советских времен в собственности академии оказалось очень много прекрасной недвижимости, больших участков земли в Москве, в Петербурге, в разных других городах, академия существует по всей стране, и она существует еще и в виде нескольких таких территориальных отделений. Например, есть Сибирское отделение Академии наук, самая знаменитая его часть – это Новосибирский академгородок, который сам по себе роскошная недвижимость, во всяком случае, в масштабах Новосибирска и области, есть Дальневосточное отделение. В общем, по всей стране есть действительно много земли, много зданий, много жилья, много административной всякой недвижимости и так далее, и понятно, что в современных условиях есть масса людей, которые хотели бы этим как-нибудь поуправлять, а по возможности, с помощью этого как-нибудь обогатиться.

И вот самая поверхностная такая и самая примитивная идея заключается в том, что, ну, академия-то никого не волнует, все эти престарелые ученые никому не нужны, а вот недвижимость – это да. Хочу напомнить, что проблема с академической недвижимостью была в целом решена больше трех лет тому назад в 2013 году, когда был принят такой особенный закон о реформе Российской Академии наук, по существу, конфискационной реформе Российской Академии наук, и основное содержание этого закона заключалось именно в том, что было создано ФАНО (Федеральное агентство научных организаций), которое, собственно, и является управляющим теперь всей академической недвижимостью. Академику Фортову, который сделался тогда главой Академии наук, удалось договориться – и многие сегодня считают, что это важная победа, которую он смог одержать – удалось договориться о том, что существовал мораторий на управление этой недвижимостью, на какие-то операции с этой недвижимостью – нельзя было продать, нельзя было подарить, переоформить и так далее, мораторий, который продолжался сначала 2 года, потом стал продолжаться 3. Но он тоже сегодня кончился.

Поэтому мы можем считать, что, в общем, с недвижимостью проблема решена – кто хотел отнять недвижимость у Академии наук, тот отнял недвижимость у Академии наук. Тогда вопрос: а чего, собственно, они вяжутся?

Есть второй сюжет, и этот сюжет очень личный, этот сюжет называется Михаил Валентинович Ковальчук. Есть такой человек, чрезвычайно влиятельный. Я чуть не сказал: чрезвычайно влиятельный в российской науке. Значит, в российской науке он вообще нисколько не влиятельный. Он в свое время, еще в 80-е годы с огромным трудом и с огромным скандалом защищал свою докторскую диссертацию, там всякие большие академики тогда его обвиняли, что он много чего там списал и много чего там выдумал, и что научная ценность этой работы равна нулю.

Он не ученый, конечно. Он околонаучный администратор. Он сегодня является президентом Курчатовского института, и это огромное научное учреждение, опять-таки с огромными всякими запасами недвижимости, с серьезным государственным финансированием, и чрезвычайно важное как государственное учреждение. Его, как вот этого вот научного администратора, преследуют всякие несчастья во взаимоотношениях с собственно научной общественностью.

Научная общественность его за своего не держит и ведет себя чрезвычайно обидно в отношении этого человека. Он дважды или даже трижды, я не помню точно, пытался сделаться академиком – не смог этого сделать, не проходит, его забаллотировали. Все, чего он добился – это уровня члена-корреспондента Академии наук, и в этом качестве его административные возможности оказались ограниченными, потому что по уставу академии, не академик не может быть ни президентом Академии наук, ни вице-президентом Академии наук. Какое-то время там была небольшая хитрость, когда Ковальчук был исполняющим обязанности вице-президента, потому что казалось, что его все-таки вот-вот сейчас удастся продавить в академики. Не удалось продавить.

Более того, в 2013 году, незадолго, собственно, до этой знаменитой реформы Академии наук произошла трагикомическая ситуация, когда Ковальчук, несмотря на очень серьезное давление, не был переизбран директором одного из еще крупных академических институтов, Института кристаллографии Академии наук, это тоже очень крупное и важное научное учреждение, в частности, связанное с космосом, с самыми разными всякими делами, и давили-давили, но в результате двух туров выборов, в результате двух попыток голосований Ковальчук не был переизбран на следующий срок главой этого института, и, в общем, с довольно большим позором должен был его покинуть.

И вот очевидцы говорят, что именно тогда в кулуарах вот этих самых выборов Ковальчук сказал свою историческую фразу: если я не нужен этой академии, то тогда эта академия не будет нужна никому. И тогда, дескать, он объявил этой академии войну, и тогда он подготовил весь вот этот конфискационный закон 2013 года, и вообще все, что происходит в академии с тех пор, это личная месть Михаила Ковальчука своим бывшим коллегам за то, что они его не признают за своего, не пускают в большие начальники, не дают ему сделаться президентом Академии наук, а он очень хочет.

Вообще принято считать, что Михаил Ковальчук – это тот человек, которого хочет видеть на посту главы Академии наук президент Путин. Михаил Ковальчук вообще, если вдруг кто не помнит, часть, важная часть одного очень влиятельного российского семейства, которое принято обозначать словосочетанием «братья Ковальчуки». Хотя там не только братья, действительно их есть два брата, вот Михаил Ковальчук и его брат Юрий Ковальчук. Но есть еще дети этих Ковальчуков, и они тоже ого-го.

Вот этот Юрий Ковальчук, например, он глава банка «Россия», того самого банка, который один из первых попал под международные санкции, поскольку сыграл, как считается, большую роль и в создании коррупционной империи кремлевской, и в финансировании и поддержке агрессии против Украины и Крыма. И, кроме того, этому самому Ковальчуку формально – вообще формально там именно этот Юрий, а Михаил – он, типа, так сказать, в науку пошел. Так что формально главой считается Юрий Ковальчук, но понятно, что они там оба вдвоем, и всегда они фигурируют вдвоем.

Еще это Национальная Медиа Группа, между прочим, это очень серьезная, очень влиятельная сегодня и богатая корпорация в области медиа, которой принадлежит и газета «Известия», и большой пакет акций Первого канала, и большой пакет РЕН ТВ, и Русская служба новостей. И, между прочим, с 2014 года этой самой Национальной Медиа Группой руководит, формально ее президентом является хорошая знакомая президента Путина гимнастка бывшая Алина Кабаева.

Кроме того, Ковальчук – это еще и много недвижимости в Москве, в частности, коммерческой недвижимости, в том числе в самом центре на Тверской улице и так далее. И именно с этой стороной бизнеса семьи Ковальчуков часто связывают этот исключительный интерес к Академии наук, потому что, если кто занимается в Москве недвижимостью, тот должен любить эту самую академическую недвижимость.

Есть еще Борис Ковальчук, сын этого Юрия, который сегодня глава правления тоже очень крупной богатой организации под называнием Интер РАО, это монопольный экспортер электроэнергии из России, а раньше он был директором Департамента приоритетных национальных проектов. Помните, была такая идея фикс, что у нас правительство будет с помощью приоритетных национальных проектов управлять, вот, Бориса Ковальчука поставили за этим за всем присматривать. Так что, вот, дескать, это все Ковальчук устроил, он хочет быть начальником, а ничего не выходит.

На самом деле люди, которые близки к академии, называют еще одно имя, и говорят, что есть человек более влиятельный во всей этой истории и человек, который, по всей видимости, играет большую роль во всем, что связано с взаимоотношениями между российским государством и российским научным сообществом, это Андрей Фурсенко. Теперь он помощник президента Российской Федерации, а довольно долго, с 2004 по 2012 год был министром образования и науки Российской Федерации, и в академических кругах любят говорить, что без него в административной науке России ничего не происходит, точнее, в администрировании наукой России ничего не происходит.

В частности, Дмитрий Ливанов, который сменил формально Фурсенко на посту министра образования и науки, был не просто человеком, которого Фурсенко рекомендовал, но вот принято говорить, что это был человек, который на протяжении всего своего правления был Фурсенко управляем, дергаем за ниточки и прочие веревочки, и, в сущности, управление сохранялось в руках Андрея Фурсенко.

Мне довелось однажды иметь с ним очень большой разговор, надо сказать, довольно напряженный разговор, это было вскоре после появления «Диссернета». Фурсенко мне тогда объяснял, почему он  считает, что «Диссернет» — это вещь вредная и ненужная, почему он эту идею не поддерживает и поддерживать не будет. Мы как-то разошлись, оставшись при своих мнениях. Мне представляется его позиция глубоко ложной, глубоко вредной, поскольку это позиция, которая заключается в том, что если раньше было можно, то непонятно, почему теперь нельзя.

Ну, а я утверждаю, что никогда не было можно. Никогда не было можно обманывать, никогда не было можно воровать, никогда не было можно присваивать себе чужое и никогда не было можно фальсифицировать свою собственную репутацию. Это не было можно никогда. Просто вы привыкли при этом жить, и вам теперь больно и обидно смотреть, что эта возможность постепенно сокращается, и ценность репутации в России вам все-таки не удается совсем свести к нулю, репутация имеет значение. Вот в чем заключался этот мой длинный философский разговор с Андреем Фурсенко на повышенных тонах.

Вот этот самый Андрей Фурсенко, как говорят люди, которые очень внимательно и подробно заняты тем, что происходит в академии, и является тем человеком, который в действительности в этом конфликте представляет интересы государства и который воспринимает эту историю как нечто важное для себя лично и как какой-то предмет своего собственного интереса. Почему?

А вот здесь мы переходим, собственно, к политике. Дело в том, что если посмотреть на эту историю как-то со стороны, то становится понятно, что это, в общем, единственное крупное место в российской общественной и политической системе, которое не вполне управляется из Кремля. Вот так вышло, что… Ну, понятно, что есть какие-то еще мелкие очаги фронды, которые ждут момента, когда они будут разгромлены, подавлены, раздавлены и так далее, и в частности такими очагами являются всякие общественные организации. Совершенно не случайно Россия в последнее время принимает все более и более звериное законодательство, для того чтобы сделать жизнь некоммерческих общественных организаций по возможности управляемой, а, в сущности, невозможной без одобрения государства. Вот все законы об иностранных агентах и так далее, они для этого сделаны.

Вот какое-то время был фонд «Династия», о котором только что шла речь в эфире «Эха Москвы», а потом раз – и нет фонда «Династия», потому что не нужно нам иметь фонд «Династия», который сам решает, кого ему поддерживать, кого не поддерживать; что хорошо, а что плохо; кому дать денег, кому не дать; какую книжку издать, какую книжку не издать и так далее. Не надо. Мы будем управлять этим.

То есть, не то что в стране не должно быть, например, научно-популярного книгоиздания – пусть будет, но только мы будем этим управлять, а никакая не «Династия». А если «Династия» с этим не согласна, значит, мы ее разрушим. Вот что там произошло.

И так происходит во всей общественной сфере, во всей общественной жизни в России сегодня за одним исключением – за исключением Академии наук. Академия наук действительно очень много чего сдала за последнее время. Вообще надо сказать, что академическое сообщество много лет пыталось, ну, если говорить уж совсем цинично и грубо, пыталось отсидеться. У них была такая позиция, что, мы выше этого, вот у вас там какая-то политика, у вас там какая-то оппозиция, какие-то выборы, какая-то вся вот эта фигня – мы в этом участвовать не хотим, у нас наука, наш авторитет непререкаем, и мы как-то будем выше этого.

Ничего не вышло из этого. В какой-то момент пришли за их недвижимостью и пришли за их независимостью. Действительно на протяжении многих десятилетий, в том числе десятилетий советской власти, в том числе в самые ужасные сталинские времена формально – во всяком случае, формально – существовала независимость академии. И хотя всегда это подвергалось серьезному давлению, всегда согласовывалась наверху фигура президента академии и так далее, но невозможно было провести эти решения явочным силовым порядком, всегда это был предмет каких-то переговоров, какого-то давления.

И даже в тяжелые советские времена – ну, мы помним знаменитую историю там про попытки исключить из академиков, отобрать звание академика у академика Сахарова, из которой ничего не получилось. Всякие проблемы в более ранние еще времен Сталина, Берии и так далее, когда удавалось отстаивать какие-то академические важные свободы и возможности.

Так вот, это не управляется механическим путем. Вот последнее время много говорят про то, что в Кремле появились методологи, такие относительно молодые люди, которые объясняют, что на все есть такая волшебная машинка, нужно просто правильно уметь крутить колесико у этой волшебной машинки и нажимать на правильные кнопочки, и тогда все само собой будет управляться.

Академия не управляется. Вот не существует сегодня с той академией, которая есть, не существует возможности посадить Ковальчука в кресло ее президента. Не существует возможности избрать академиком человека, которого академики не хотят видеть в своих рядах. Не существует возможности заставить академиков, например, подписать какое-нибудь письмо позорное вроде того, которое легко заставили подписать всяких деятелей культуры в поддержку Крыма, политики Путина в Украине и так далее и так далее. Эта штука просто так не управляется.

И, видимо, в таком масштабе это осталась последняя такая штука, это, в общем, единственное исключение, это единственная такая выбоина в этой самой вертикали власти, потому что справились со всеми – с местными парламентами и законодательными собраниями, с мэрами, с губернаторами, с общественными организациями, с бизнесом, несомненно, справились, а с этими – несмотря на очень многое из того, что удалось отнять – удалось отнять недвижимость, удалось засунуть в академию то, что в академических кругах называется пренебрежительно «акамедики и акаселики», то есть, члены Академии медицинских наук и Академии сельскохозяйственных наук, которые были, так сказать, уравнены в правах с членами большой академии. Их тоже туда, так сказать, запихнули и надеялись таким способом облегчить все будущие голосования – нет, не вышло.

Единственное, что вышло, и это вот итог того, что произошло на минувшей неделе, это просто пренебречь процедурой. Вот выяснилось, что изменить процедуру нельзя, можно ее явочным порядком отменить. В результате что произошло? В результате личного разговора между президентом Путиным и тогдашним на ту секунду президентом Академии наук Фортовым удалось заставить Фортова, а также двух других формальных кандидатов в президенты снять свои кандидатуры, и таким способом отменить выборы.

Все это выползло на поверхность – это тоже уникальная вещь. Вообще разговоры с Путиным на поверхности не бывают, а в этой ситуации мы знаем довольно подробно, как происходил этот разговор, потому что академик Фортов вынужден был это рассказать некоторым своим коллегам-академикам, в частности, знаменитому математику и физику академику Захарову, который совершенно хладнокровно все это сдал в прессу, абсолютно считая себя не обязанным хранить эти секреты.

И мы знаем про многочасовую беседу между Фортовым и Путиным, про давление, которое было оказано, про то, что он вынужден был убрать свою кандидатуру с выборов и даже потом отказаться быть исполняющим обязанности. И в результате сегодня мы оказались в ситуации, когда вопреки всем законам – вот это абсолютно беззаконное…

О. Бычкова― 5 секунд.

С. Пархоменко― Да-да. Это абсолютно беззаконное решение вне всякого регламента, вне всякого законодательства об Академии наук: и Президиум Российской Академии наук, и исполняющий обязанности президента Российской Академии наук будет назначен решениями правительства. Остановимся на этом.

О. Бычкова― Остановимся на этом, потом продолжим после новостей и небольшой рекламы.

«Правдорубам» из Высшей аттестационной комиссии (ВАК) вскоре станет сложнее разоблачать списанные диссертации и лишать их авторов научных степеней. Поправки в работу комиссии, ограничивающие слишком активных ее членов, готовит Министерство образования и науки.

В течение долгого времени деятельность ВАКа не привлекала широкого внимания СМИ, однако уже несколько лет ей приходится участвовать в пересмотре множества диссертаций, в которых обнаруживаются масштабные некорректные заимствования. В первую очередь это связано с работой сетевого проекта «Диссернет», активисты которого ищут плагиат в защищенных ранее диссертациях и, если срок обжалования не истек, подают соответствующие обращения в ВАК. Там эти обращения обязаны рассмотреть: с подачи сообщества за последние четыре года уже было лишено ученых степеней немало чиновников, политиков, служащих правоохранительных органов и общественных деятелей.

Статистика показывает, что 80% диссертаций, пересмотренных после жалобы в «родном» диссовете, повторно одобряются ВАКом, а 80% тех, чьи работы оспариваются в чужих диссоветах, ВАК лишает степени.

Особенно активно в плане оспаривания присужденных степеней в ВАКе ведет себя известный ученый, замдиректора Института проблем передачи информации РАН Михаил Гельфанд, введенный в состав ВАКа еще при прежнем министре образования Дмитрии Ливанове. Гельфанд, являющийся доктором биологических наук и кандидатом физико-математических наук, а также математик Виктор Васильев и ряд других ученых постоянно ходят на «чужие» секции, в первую очередь гуманитарную, в которой идет обсуждение экономических диссертаций. При этом их слово зачастую оказывает решающее влияние при лишении научной степени: мнение Гельфанда, к примеру, заставило ВАК лишить ученой степени депутата Мосгордумы Александра Сметанова.

И вот по прошествии четырех месяцев Минобрнауки подготовило в действующие правила небольшую поправку, убирающую упоминание о праве каждого члена ВАКа участвовать во всех заседаниях.

В самом «Диссернете» уверены, что поправка направлена на излишне активных членов ВАКа и конкретно Гельфанда, чтобы лишить их возможности ходить на непрофильные заседания, и особенно это станет актуально при грядущем рассмотрении диссертаций высокопоставленных политиков и чиновников.

В настоящее время эта поправка проходит антикоррупционную экспертизу. Впрочем, два эксперта, аккредитованные при Министерстве юстиции, Станислав Солнцев и Александр Коробкин, уже нашли в представленном проекте коррупциогенные факторы.

Бориса Евгеньевича Левитского, члена фракции ЕР, члена комитета по финансово-бюджетной, налоговой, экономической политике, предпринимательству, финансовым рынкам и внешнеэкономическим связям Законодательного собрания Краснодарского края,  руководителя межрегионального общественного патриотического движения "ДЕРЖАВА".

В заключении комиссии диссовета по рассмотрению ЗоЛУСа отмечена справедливость нашей экспертизы: да, имеются некорректные заимствования из 5 источников. Но – вот парадокс! – по мнению членов совета это не является основанием для лишения ученой степени г-на Левитского.

Таким образом, Борис Евгеньевич Левитский пока остался кандидатом экономических наук.

«Всё, что вы хотели знать о «Диссернете», но боялись спросить» – такой была тема вчерашнего выступления в ЦСК «Смена» одного из отцов-основателей этого сообщества борцов с плагиатом – профессора МГУ, замдиректора Института проблем передачи информации РАН, доктора биологических и кандидата физико-математических наук Михаила Гельфанда.

ОТКУДА ВЗЯЛСЯ «ДИССЕРНЕТ»

Все места в зале «Смены» заняты молодыми казанцами – в большинстве студентами из КФУ. Гельфанд выводит на экран ссылку на публикацию «Вечерней Казани» за 2011 год. О том, как в докторской диссертации замминистра здравоохранения Татарстана Фариды Яркаевой обнаружились, скажем так, подозрительные совпадения с текстами более ранних работ других авторов…

– Это еще додиссернетовская история. Просто конкретные люди возмутились, что она у них списала, был большой скандал… Она все еще замминистра? – поинтересовался профессор.

Его заверили, что никаких карьерных неприятностей с г-жой Яркаевой не приключилось. Такая чиновничья реакция на публичное разоблачение Михаила Гельфанда не удивляет… Он переходит к более личной для него истории совсем уж преддиссернетовского периода.

– Вот этого деятеля, – показывает лектор на экран, – Андрея Андриянова, назначили директором колмогоровского интерната при МГУ (специализированного учебно-научного центра им. Колмогорова. – «ВК»). И люди, которые этот интернат заканчивали – а его закончило довольно много замечательных ученых, это очень сильная физматшкола, – по этому поводу расстроились. Потому что он такой… типичный комсомольский деятель. И кому-то пришла в голову мысль: какой интересный человек – семь лет был аспирантом химфака, а потом защитился по новейшей истории… А давайте посмотрим, что же он защищал! Эта попытка вела в никуда: оказалось, что его статей, указанных в автореферате его диссертации (диссертация – это, по сути, компиляция статей, которые ранее опубликовал диссертант), в природе не существует!

А дальше, рассказал Гельфанд, было так: после публикаций в СМИ об этом казусе «поднялась некая скандалешка, я как раз в это время был в Казани на конференции и в Интернете пытался это дело разруливать». Герой «скандалешки» не стал молчать. Время все-таки было еще «додиссернетовское», и плагиаторы еще не выработали оптимальный способ поведения – теперь-то он устоялся: не реагировать, как будто это не твою руку прилюдно вытаскивают из чужого кармана… Словом, он созвал пресс-конференцию, на которой те самые отсутствующие статьи продемонстрировал!

И эти статьи в журналах выглядели совершенно как настоящие… Вот только активисты выяснили, что эти экземпляры журналов были выпущены в единственном экземпляре, а в журналах настоящих ничего подобного не печаталось. (Кстати, в Татарстане такой фокус не раз исполнялся, так сказать, в газетном варианте: когда обязательные объявления о предстоящей продаже лакомых кусков муниципальной недвижимости помещали всего в нескольких экземплярах районной газеты – исключительно для отчета о соблюдении процедуры.) А содержание этих статей было либо списано с работ других людей, которые и не знали, что их обокрали, либо повторяло работы диссертантов, защищавшихся в том же диссовете при МПГУ, что и Андриянов.

Так была раскрыта первая фабрика липовых диссертаций – диссеродельня, по терминологии еще не существовавшего «Диссернета». Тогдашний глава минобрнауки Дмитрий Ливанов организовал комиссию, включив в нее Михаила Гельфанда, комиссия установила массовый плагиат в защищенных в этом диссовете диссертациях, и диссовет разогнали…

Роспуск диссеродельни стал первым следствием этой истории. А вторым – собрание в одной московской пивной. Там встретились журналист Сергей Пархоменко, физики Андрей Ростовцев, Андрей Заякин и биолог Михаил Гельфанд и… стали отцами-основателями «Диссернета».

«ПОЧЕМУ УЧЕНЫЕ ДОЛЖНЫ БЫТЬ ХУЖЕ ДЕСАНТНИКОВ?!»

- И оказалось, что есть довольно много людей в разных городах, которым интересно этим заниматься. Когда спрашивают, сколько народу в «Диссернете», я отвечаю, что этого сказать невозможно: это сеть, узлы которой не очень-то и знают друг про друга, - рассказал Гельфанд. - Первоначальный поиск источников – автоматический, чудесная «диссерорубка профессора Ростовцева» - это, на самом деле, многократное обращение к «Яндексу», просто она очень хорошо работает… Но затем появляется живой человек - эксперт, который эти источники вычитывает «вручную». Эксперты всегда работают бесплатно, никаких платных экспертиз «Диссернет» не делает ни при каких обстоятельствах.

Зачем все эти люди всем этим занимаются? Гельфанд объясняет, что мотивация бывает разная:

– Вот Пархоменко говорит, что дело не в диссертациях, а в репутациях: если человек соврал в этом, то какие основания думать, что он не врет и во всем остальном? Ему это интересно как журналисту. А для меня это скорее расчистка того поля, которое я считаю своим. Если я доктор наук, то я не хочу, чтобы какой-нибудь жулик тоже назывался доктором наук, потому что это девальвирует мою степень. Вот попробуйте надеть краповый берет и 2 августа пойти гулять – посмотрим, насколько далеко вы уйдете; а почему ученые в этом смысле должны быть хуже десантников?!

«ЧУДЕСНЫЙ КАРБУНКУЛ», ИЛИ ПРИМЕР АДЕКВАТНОСТИ БОЛЬШОГО НАЧАЛЬСТВА

«Вот чудесный карбункул», – показывает Михаил Гельфанд на экран, где возникает страница «Диссернета» с диссертацией экс-губернатора Тульской области Владимира Груздева. Схема сплошь окрашена в один цвет — это означает, что весь этот опус целиком списан с работы другого человека. Такой экземпляр охотники на плагиат называют карбункулом, как венец коллекции драгоценных камней.

– Этот человек – владелец торговой сети «Седьмой континент», очень не бедный человек, он не будет носить часы швейцарской марки, сделанные в Китае, а диссер у него – вот такая липа… Это означает, что он выбрал ненадежных помощников, которые купили ему диссер в последней шарашке, где просто титульный лист переклеили. И он не в состоянии оценить, что ему принесли. А после этого вопрос: а какой из него губернатор? А если ему принесут план развития Тульской области до 2020 года, который целиком списан с плана развития Рязанской области до 2005 года – что, Тульская область обязана будет по нему жить?..

ВКЛАД КАИ В ИСТОРИЮ КАЛИНИНГРАДСКОЙ ОБЛАСТИ...

– Когда тотально проверяли губернаторов, у нескольких ученые степени были, а диссертаций в Ленинке (Российской государственной библиотеке, где обязаны храниться авторефераты всех защищенных в России диссертаций. - «ВК») не было, - вспоминает Гельфанд. – Например, у губернатора Калинингрдской области Цуканова...

Не обнаружив следов его научного творчества в РГБ, отправили ходока в библиотеку КНИТУ (КАИ), в диссовете которого, согласно официальным данным, под руководством профессора Рустэма Габдреева в апреле 2002-го будущий губернатор защитил кандидатскую по психологии… Но и там его диссертации не нашли. И в мае 2013-го калининградский портал rugrad.eu написал про губернаторскую липу…

– И тут же диссертация всплыла! Изданию даже прислали файл с этой диссертацией. Вот он, – профессор Гельфанд указал на экран под усиливающийся смех зала: на слайде было очевидно, что файл с диссертацией, «защищенной» в 2002-м, создан в 2013-м…- Видимо, у вас сидела просто бригада аспирантов и быстро-быстро эту диссертацию писала. А когда быстро-быстро пишешь, возникают всякие смешные ляпсусы…

В частности, как обнаружил «Диссернет» и калининградские журналисты, несколько статей, фигурирующих в списке использованной диссертантом литературы, были опубликованы позже официальной даты защиты. Вот что выходит, когда диссероделы пытаются защитить своего знатного клиента.

 …А ТИСБИ – В ПОДГОТОВКУ МИНИСТРОВ И БОРЦОВ С «ВРАГАМИ НАРОДА»

– Вот эта дама, которая велела своему студенту зачитывать «список врагов народа», – Михаил Гельфанд указывает на новый слайд из коллекции «Диссернета». На нем фото дамы, ставшей всероссийски известной в марте: Фарида Кульмухаметова, доцент Московской консерватории, на семинаре по «Основам государственной культурной политики РФ» заставила четверокурсника оглашать список, в котором в качестве «врагов народа» фигурировали правозащитник Людмила Алексеева, Лия Ахеджакова, Ксения Собчак, Дмитрий Быков, Михаил Горбачев, Андрей Макаревич, Владимир Познер… Когда об этом рассказали СМИ, дама после разговора с проректором написала заявление об увольнении.

– Это наша, из ТИСБИ! – воскликнула моя соседка по ряду (и правда, г-жа Кульмухаметова защитила «свою» кандидатскую по экономике в 2008-м в диссовете при ТИСБИ).

– И вот ее проверили. И вот ее чудесный диссер: сплошняком по несколько страниц списанных, – констатирует профессор Гельфанд верность тезиса своего коллеги по «Диссернету», что если человек неэтичен в науке, то и в остальном ожидать от него приличного поведения не стоит… – А это кто же?

– Министр экологии наш! – зал радостно реагирует на очередное знакомое фото на экране.

– Точно, господин Абдулганиев, – подтверждает лектор и демонстрирует раскрашенную схему диссертации чиновника, из которой следует, что более трех четвертей страниц этой кандидатской практически дословно совпадают с защищенной годом раньше диссертацией другого человека.

Эту «свою» кандидатскую Фарид Абдулганиев также защищал в ТИСБИ. Впрочем, тамошний диссовет не без усилий «Диссернета» уже распущен…

За КНИТУ (КХТИ), где обрели ученую степень выходцы из Татарстана – министр связи и массовых коммуникаций России Николай Никифоров и вице-мэр Москвы Марат Хуснуллин – «Диссернет» числит 22 кейса «грязных» диссертаций. Больше в Татарстане только у КФУ – 69 случаев. Это, оговаривает Михаил Гельфанд, только то, что уже установлено…

НЕ ПОВЕЗЛО С ФАМИЛИЕЙ

Ришат Абубакиров, депутат Госдумы прошлого созыва, был по заявлению «Диссернета»  лишен ученой степени доктора экономических наук, напомнил Михаил Гельфанд. Этот татарстанский единоросс стал первым из федеральных парламентариев, лишившихся незаслуженной корочки ученого.

– На самом деле, ему страшно не повезло, – объяснил лектор. – Почему? Потому что у него фамилия начинается на «Аб». И когда Андрей Заякин депутатов Госдумы смотрел по списку, он был первым с ученой степенью. Сейчас-то отмазывают всех без разбора, а его успели лишить степени еще до того, как укоренилась идея, что депутатов надо защищать независимо ни от чего… Просто реально человеку не повезло с фамилией. Но он чудесный! Он теперь не депутат, но он у вас член Общественной палаты РТ. Он говорит: «На заседание ВАК меня не приглашали» – врет. Говорит: «Диплом докторский, у меня никто его не отбирал» - но есть же приказ Минобрнауки РФ, который висит на его сайте!..

«КТО-ТО ЕЩЕ ВЫСКОЧИТ»

– Какие были самые серьезные акты сопротивления «Диссернету»? – спросили слушатели этих и других увлекательных историй из практики «Диссернета».

Профессор Гельфанд вспомнил, как год назад профессор Ростовцев  обнаружил пулевые отверстия в окне своей квартиры… По сравнению с этой историей то, как по заявлению депутата Мосгордумы, бывшего сотрудника КГБ Александра Сметанова (впоследствии по инициативе «Диссернета» лишенного докторской степени) всех отцов-основателей таскали к прокурору – ерунда…

«Прелесть распределенной сети в том, что она выдерживает атаку на отдельные узлы очень долго», – научно объясняет Михаил Гельфанд. И на следующее предложение из зала: «Представьте, что вас нет. Что будет с «Диссернетом»?» уверенно отвечает:

– Кто-то еще выскочит. Ведь есть мы, публичные персоны «Диссернета», но есть и другие, которые непосредственно работают. Я-то теперь только медицинские диссертации смотрю, я это поле для себя сократил. Но если со мной что-то случится, то другой на себя это закоротит.

Фото Александра ГЕРАСИМОВА

Министерство юстиции уже подготовило отрицательный отзыв на предложение Минобрнауки, сообщает РБК. Эксперт Минюста Александр Коробкин пояснил, что указ дает Минобрнауки право произвольно выбирать нормы, в соответствии с которыми будут формировать состав заседания (от «Диссернета»: заключение А. Коробкина опубликовано у нас на сайте). По мнению специалиста, речь идет о «коррупциогенном факторе». «Ограничение участия членов ВАК в заседании президиума может повлечь излишнюю закрытость заседаний и, как следствие, коррупционные риски»,— добавил представитель Минюста Станислав Солнцев.

Не поддерживают идею Минобрнуки и некоторые члены ВАК, отправившие в ведомство соответствующее письмо. Как отмечается в документе, важно, чтобы в заседаниях участвовали представители различных научных областей. «Запрет членам ВАК выступать и голосовать не на своей научно-отраслевой сессии не добавляет глубины экспертизы, но приводит к потере той практически единственной в России площадки, где отстаиваются универсальные ценности научной этики»,— убеждены представители ВАК.

В Минобрнауки поянили, что на сегодняшний день инициатива ведомства еще обсуждается. В связи с чем в ведомстве считают преждевременным говорить, что указ не прошел антикоррупционную экспертизу. Причины внесения поправок в действующий регламент Минобрнауки уточнять не стало.

Ранее ректор МГУ Виктор Садовничий объявил о закрытии диссертационного совета, отказавшегося рассматривать требование трех историков о лишении министра культуры Владимира Мединского ученой степени по истории.

Напомним, известные российские академики, члены «Клуба 1 июля», выступили с заявлением в поддержку требования лишить министра культуры РФ ученой степени. По мнению ученых, министр «подменяет исторические факты лженаучными мифами», добавив, что «патриотическая риторика не может служить оправданием для некомпетентности».

Биоинформатик, замдиректора Института проблем передачи информации РАН и сооснователь «Диссернета» Михаил Гельфанд в минувшую среду прочитал в Казани лекцию об истории создания сетевого сообщества и его работе по выявлению плагиата в диссертациях. После двухчасового выступления, собравшего полный зал, Михаил Гельфанд обсудил проблемы российской науки, их влияние на общество и дальнейшую судьбу страны с «Казанским репортером».

– Что вы сейчас делаете в КФУ? Говорят, разрабатываете новую программу для магистров.

– Там немножко другая история. Я в КФУ четвертый год читаю курс сравнительной геномики. Его же я читаю в Сколтехе и в Вышке (Сколковский институт науки и технологий и Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики» – ред.). В первые три года здесь слушали меня по скайпу или в записи, я просто проверял домашние задания и приезжал на экзамен. Это оказалось не очень эффективно. В этом году решили привезти меня на четыре дня читать лекции. Еще должен быть подписан договор о совместной магистратуре КФУ и Сколтеха. Это действительно совместная магистерская программа. Если все будет в порядке, как задумывалось, эти магистранты на входе будут сдавать два набора вступительных экзаменов. Они должны отдельно поступить в магистратуру КФУ и отдельно – в Сколтех. На выходе также будут защищать два диплома.

– Говоря про КФУ, мы здесь неоднократно становимся свидетелями того, как преподавателей обязывают работать не столько над качеством научных публикаций, сколько над их количеством. Это нормальная повсеместная практика?

– Бывает по-разному. Это в значительной степени результат тех критериев, по которым оценивают деятельность университета. Это вовсе не обязательно следствие некой безумной злокозненности, скорее результат работы общей системы, когда есть приказ, что определенная доля российских научных статей должна быть в международных изданиях. И теперь вся страна кровь из носу этот приказ пытается выполнять. Как будто во время войны приехал генерал, велел взять высотку, и вот они уже три роты положили и еще четвертую положат, и пятую. Генерал забыл давно, уехал, но приказ есть приказ. Вертикаль власти. С другой стороны, подобные методы процветают не только в России. В Китае, например, то же самое. В последнее время наблюдается вал каких-то безумных статей из Китая. Они и в российские журналы присылают их. Есть и фабрики по написанию таких статей. Но при этом в Китае наряду с этим стало появляться заметное число очень хороших работ. И у нас они есть в некоторых областях. Но с какой вероятностью этот план по валу даст хороший результат, я не знаю. Понятно, что погоня за публикациями, как и списывание, – очень плохо для науки. Но альтернатива этому сегодня – распил по понятиям. В ситуации, когда нет репутации и выстроенной системы экспертизы, погоня за цифрами – меньшее зло, чем прямой административный ресурс: этого люблю и дал, а этого не люблю и не дам.

– За последние годы, учитывая прогремевшие истории «Диссернета» с Никифоровым, Абубакировым, Астаховым, изменилась ли хоть как-нибудь ситуация с плагиатом в диссертациях?

– Да, списанных диссертаций стало существенно меньше, практически не стало. Во-первых, потому, что вообще диссертаций стало меньше. Во-вторых, люди все-таки не идиоты: если они видят, что других на этом ловят, то надо быть очень наивным дурачком, чтобы повестись. Конечно, если у вас есть шалман с дурной репутацией, люди туда не пойдут просто из чувства самосохранения. Поэтому таких откровенно списанных диссертаций стало существенно меньше. У меня нет сомнений, что диссертации продолжают писать на заказ, стало таких больше или меньше – сложно оценить. Все-таки хорошая работа требует времени и ресурсов.

– Как я понимаю, в принципе большее количество диссертаций пишется на гуманитарную тематику. Чем это объясняется? Легче, проще или российское общество с давних пор привыкло, что образованные люди обязательно цитируют Толстого, наизусть посреди ночи прочтут Некрасова?

– Во-первых, это связано с тем, что репутационные механизмы в гуманитарных науках как были при Советском Союзе разрушены, так до сих пор и не восстановились. В естественных науках все-таки есть эксперимент, и плодить туфту не получится. В истории сохранились античники, сохранились специалисты по среднем векам. В новейшей истории человек физически не мог заниматься своей профессией, не плодя белиберды. Во-вторых, в разговорном жанре списывать действительно проще. Мягкие науки, в которых основная нагрузка именно на слово, они предрасполагают. В третьих, если вы какой-нибудь председатель райисполкома, ну не пойдете вы защищать кандидатскую по математике. Зачем? Там слова непонятные. А вот по социологии или экономике – сколько угодно. Я сейчас могу залезать на табуретку и кричать, что списывать плохо. Но я ведь тоже когда-то писал реферат по истории партии. Половину из одной книжки, половину из другой. Так было положено.

– Опыт, с которым сталкивается «Диссернет», на ваш взгляд, дискредитирует российскую науку?

– Нет, я так не считаю. Если в деревне завелся вор, то ее дискредитирует вор, а не тот, кто его поймал. Да, мы все знаем, что Петрушка вор, но говорить об этом не будем, потому что иначе про нашу деревню плохо подумают. Это не очень дальновидная стратегия, потому что если ее последовательно придерживаться, то и Ванька станет вором, и Сидорка...

– ...и Димка, и Вовка, и все в том числе?

– Это вы сказали, не я. Так вот, это как воспаление, иммунная реакция на патоген. Она может быть неприятной, температура повышается. Но это все-таки здоровая реакция. А вот, если у человека тяжелый сепсис, а температура не повышена, значит ему кирдык. Если опять-таки залезть на табуретку и с нее вещать, то как раз существование «Диссернета» и участие в этом большого количества людей свидетельствует, что какой-то иммунитет в организме остался. Еще кто-то пытается сопротивляться. В этом смысле «Диссернет», наоборот, вскрывает глубокую болезнь, но само его существование показывает, что болезнь не достигла необратимой стадии.

– В каком тогда состоянии сейчас находится российская наука?

– Наука в состоянии плохом, как и все остальное. В этом она не является чем-то особенным по сравнению с российским здравоохранением, правоохранительной системой, дорогами и всем прочим российским. Если вся страна находится в упадке, то и наука не лучше. Не бывает такого чуда.

– Ранее в своих интервью вы говорили, что беда российской науки кроется в элементе государственного мракобесия. Что вы относите к таким элементам?

– Это не беда российской науки, это беда российского общества. А про элемент этот – в нескольких аспектах. Первый – нечеловеческая хрень, которая несется из телевизора. В свое время был чудесный пародиный пост в Фейсбуке: в понедельник нам сказали, что люди произошли от трехметровых гигантов; во вторник нам сказали, что люди произошли от дельфинов; в среду нам сказали, что люди произошли от гибритизации рептилоидов с планеты Нибиру с обезьянами; в четверг нам сказали, что людей создал Господь по своему образу и подобию; в пятницу еще что-то такое, вы уж бл*** определитесь. Прошу прощения, там так было написано. И это только одна сторона. Виной ей крайнее понижение профессиональных стандартов у людей, которые этим занимаются. Им просто не западло нести полную туфту и они остаются при этом уважаемыми людьми в сообществе. Если можно врать про результаты выборов, то теми же устами можно врать и про рептилоидов. Пипл все равно хавает.

– Но ведь люди сами выбирают источники знания и все понимают. Вы сами сказали, они не дебилы.

– Конечно, понимают. Хотя, глядя, как упал профессиональный уровень, я думаю, в случае с гомеопатией реально не понимают. Куча приличных людей вдруг страшно занервничали по поводу гомеопатии, потому что они понятия не имеют, что такое клиническое испытание. Конечно, в том числе люди понимают, что зеленых рептилоидов с планеты Нибиру не существует. Наверное, они понимают, что и на выборах в Ингушетии «Единая Россия» не набирает 98 процентов голосов. Понимают. Но всем пофиг. Очевидно, что этот из телевизора несет хрень и эта хрень противоречит не только действительности, но и тому, что он нес неделю назад. Следующий элемент мракобесия – религиозная сторона. Это внедрение религиозного образования в школы, вузы и прочее. Здесь тоже не бывает чудес: или у тебя в вузе преподают теологию, или теорию эволюции. Одновременно и того, и другого быть не может. В этом смысле православная церковь безумно консервативна. Иудеи, католики давно расслабились по поводу эволюции и ищут божественное присутствие в чем-то другом. Следующий элемент в том, что время от времени в дискуссию, которая должна вестись на научном поле, из каких-то своих соображений вторгается государство. Например, тот же закон о ГМО. С научной точки зрения он абсолютно мракобесный. Причем и с точки зрения биологии, и с точки зрения экономики. Потому что вы руками своими разрушаете технологии, то, что будет в 21 веке. Государство сейчас – как инструмент лоббирования социальных групп.

– Учитывая тенденцию, как вы говорите, «пипл хавает», каково вам как популяризатору науки работать с людьми в такой атмосфере?

– Я тренируюсь на таксистах, если не безнадежно устал. Сажусь в такси, водитель смотрит на меня, спрашивает что-нибудь, например, «вы батюшка?», говорю, нет. Спрашивает художник, говорю, нет. А чем же вы занимаетесь? Если хочется, чтобы отстал, говорю, что занимаюсь математикой, и все, все вопросы снимаются. Если силы остались, говорю, что я занимаюсь биологией, тогда вот начинается про ГМО, про эволюцию. Это такой стандартный фейсбуковский мем: разговоры с таксистом в качестве опроса общественного мнения. Тем не менее, это хорошая тренировка. За полчаса, пока он меня везет, я могу попробовать объяснить, что ГМО – это нормально. Иногда получается, иногда нет, но тренировка очень хорошая. В таких простых и содержательных доводах. Все-таки главный принцип просвещения – не врать. Вы не обязаны говорить полностью всю правду, потому что иначе это будет страшно занудно, но прямого вранья быть не должно ни при каких обстоятельствах. В публичных лекциях же все работает иначе. Люди, которые пришли на эти лекции, все-таки не средняя выборка населения. Им я стараюсь сообщать не факты, а то, как устроена структура науки, как люди вообще думают про науку. Тяжело работать с людьми. В российской атмосфере вообще достаточно хреново.

Фотографии: Луиза Низамова

Shutterstock

344 «мусорных» научных журнала исключены из списка РИНЦ. «Газета.Ru» публикует список изданий, «научные» статьи в которых теперь нельзя учитывать в отчетах и для накручивания цитируемости.

Индекс является аналитическим инструментом, позволяющим осуществлять оценку результативности и эффективности работы как отдельных институтов, так и ученых и научных журналов. Довольно долго РИНЦ был объектом критики со стороны научного сообщества за то, что в него входили публикации, появляющиеся в откровенно «мусорных» журналах. Проплаченные, списанные, иногда лженаучные статьи, которые никто не вычитывает и не проверяет на плагиат, часто используются для искусственного повышения цитируемости,
а «мусорные» журналы превращают в прибыльный, высокодоходный бизнес.

Вопрос очистки российских научных журналов от скомпрометировавших себя изданий поднимался неоднократно. Минувшей зимой сетевое сообщество «Диссернет» затеяло журнальный проект, призванный систематизировать данные по отличающимся недобросовестной редакционной политикой журналам из списка Высшей аттестационной комиссии.

Теперь этой работой занялись в самом РИНЦ, и первый итог:
исключение сразу 344 журналов из списка индексируемых РИНЦ (полный список есть в распоряжении «Газеты.Ru» — см. врез).

Об этом Еременко заявил на проходящей в Москве международной конференции «Научное издание международного уровня — 2017: мировая практика подготовки и продвижения публикаций».

«Неудивительно, что публиковаться в этих журналах стремятся люди, пытающиеся каким-то образом улучшить свои показатели. Казалось бы, если нужен высокий индекс Хирша, раскидай похожие как две капли воды статьи в пару десятков журналов, и поскольку никакой проверки нет, все это будет опубликовано — только заплати нужную сумму», — заявил Еременко в своем докладе.

Анализируя практику работы некачественных журналов, эксперты выделили несколько критериев, по которым их можно отнести к «мусорным»:

— число статей велико или быстро растет;
— журнал мультидисциплинарный;
— требуется оплата публикаций, продажа издательских услуг;
— журнал публикует труды заочных конференций;
— высокопарные, малограмотные описания миссии журналов;
— фейковые отзывы

и ряд других характерных признаков. По отдельности эти признаки могут встречаться и у «порядочных» изданий, однако наличие сразу нескольких с большой вероятностью указывает на то, что журнал публикует поток статей без рецензий и часто сосуществует со «своим» диссоветом и даже имеет «своих» людей в экспертных советах ВАК.

По словам Еременко, из 6 тыс. журналов из списка РИНЦ к «мусорным» можно отнести порядка тысячи,
то есть сейчас из списка РИНЦ исключена треть из них. «Журналов, у которых весьма условное рецензирование, в несколько раз больше. Все понимают, что это большая проблема. Из 6 тыс. журналов нормальное рецензирование есть, дай бог, у тысячи, — рассказал Еременко «Газете.Ru». — Для нас «мусорные» журналы в РИНЦ мешают проводить правильную оценку. У меня возникает ощущение, что уже подросло поколение, которое не понимает, что такое научный журнал, и думает, что просто заплатить и где-то опубликоваться — это нормально. А такие вещи, как рецензирование, для них абстрактные слова».

Судя по реакции присутствовавших на конференции представителей различных журналов (а среди них были и те, кто попал в перечень), решение о сокращении списка РИНЦ для многих оказалось неожиданностью. «Газета.Ru» связалась с редакцией одного из журналов — ивановского «Вестника науки и образования», который первым делом предлагает «публикацию за 24 часа» и «гибкую систему скидок». Его сотрудница заявила, что журнал входит в РИНЦ. О том, как ударит по журналу принятое решение, сотрудница посоветовала спросить у руководства, которое сейчас в Москве.

Отныне составители РИНЦ намерены следить за публикационной деятельностью журналов. Так, попасть в индекс теперь смогут журналы, существующие не менее двух лет. Либо новый журнал должен выпускаться издательством, которое себя не зарекомендовало с отрицательной стороны.

«С одной стороны, отозванные журналы не смогут теперь столь успешно торговать публикациями, с другой стороны, надо ставить вопрос об исключении этих журналов из списка ВАК (тех, что в нем присутствуют), тем самым бизнес этих людей зарубится на корню. И, наконец, неприятности будут у людей, которые публиковались в этих журналах, так как они не смогут воспользоваться своими статьями в отчетах. Это тоже хорошо, — считает сооснователь «Диссернета» Андрей Заякин. — Ведь речь идет не про науку, а про хорошо организованную мафию». По его оценкам, рынок липовых диссертаций в России может составлять до $100 млн в год, рынок фальшивых публикаций в журналах — порядка $50 млн.

Председатель экспертного совета ВАК по истории Павел Уваров заявил “Ъ”, что жалоба на научную работу министра культуры Владимира Мединского все-таки будет рассмотрена по существу. «В пятницу будет заседание, на котором, скорее всего, уже будет назначен конкретный диссертационный совет,— сказал он.— После истории с диссоветом МГУ юристы ВАК и Минобрнауки очень долго работали и, видимо, пришли к выводу, что для чистоты вопроса необходимо провести рассмотрение этой жалобы в другом диссовете».

Напомним, что заявление о лишении господина Мединского докторской степени было подано в апреле 2016 года историками Вячеславом Козляковым и Константином Ерусалимским вместе с экспертом «Диссернета» Иваном Бабицким. По их мнению, диссертация министра «Проблемы объективности в освещении российской истории второй половины XV-XVII веков» ненаучна и «местами абсурдна». Так как диссовет, где защищался министр, был к тому времени расформирован, ВАК направила дело на рассмотрение в Уральский федеральный университет (УрФУ). Заседание было назначено на 4 октября 2016 года, но Владимир Мединский из-за рабочего графика не смог приехать в Екатеринбург. Позже ВАК и вовсе отозвала дело из УрФУ, заявив об истечении срока рассмотрения. После этого комиссия направила материалы в диссовет исторического факультета МГУ. Министр обещал прийти на заседание в Москве, но встреча несколько раз переносилась. А 7 февраля 2017 года декан истфака Иван Тучков неожиданно объявил, что совет «ознакомился с представленными материалами», но «не видит оснований для их дальнейшего рассмотрения ввиду отсутствия в них указаний на необоснованные заимствования и нарушения процедуры защиты». В Минкульте такое решение поспешили назвать безоговорочной победой министра.

Однако часть членов диссовета при МГУ назвали произошедшее «настоящей комедией», заявив, что научная работа министра на заседании даже не рассматривалась. Они потребовали обратиться в ВАК и оценить диссертацию по всем правилам, однако после этого диссовет при МГУ был неожиданно расформирован. Сам министр Владимир Мединский неоднократно заявлял, что считает жалобу историков «политическим заказом», а решение диссовета МГУ — убедительным доказательством своей правоты.

«Если 21 апреля совет по истории все-таки назначит диссовет, это будет уже третьей попыткой оценить диссертацию Владимира Мединского,— заявил “Ъ” Иван Бабицкий.— Я подавал жалобу, где указывал, что решение диссовета МГУ об отказе рассматривать диссертацию не было правомочно. Радует, что ВАК это фактически признал». Господин Бабицкий выразил надежду, что в третьем диссовете «процедура рассмотрения апелляции все-таки пройдет по закону».

(Казань, 12 апреля, «Татар-информ», Ольга Голыжбина). Независимое сообщество борцов с плагиатом в сфере российской науки «Диссернет» целенаправленно не занимается анализом докторских и кандидатских диссертаций публичных людей и известных политиков. За скандальными историями разоблачения, широко освещаемыми в прессе, стоит огромный пласт рядовой работы по очищению научного сообщества от жуликов, проверки обычной профессуры.

Поддельные научные труды и степени, присвоенные за эти подделки, несут угрозу не только имиджу российского ученого, но и наносят реальный вред людям, никак не связанным с научной деятельностью. Из-за дипломов, полученных «для галочки», разбиваются самолеты и ставятся неверные диагнозы, рассказал сегодня в ходе своего выступления в казанском ЦСК «Смена» доктор биологических наук, замдиректора Института проблем передачи информации РАН, профессор Сколтеха, ВШЭ и МГУ им. Ломоносова, один из основателей «Диссернета» Михаил Гельфанд. Лекция была организована инициативной группой «Думай!», как и прежде, абсолютно бесплатно и открыто для всех интересующихся.

«Зачем это нужно? Когда существует довольно узкое сообщество, мотивы у каждого могут быть разными. Пархоменко (журналист, один из основателей "Диссернета" Сергей Пархоменко – прим. Т-и) как журналисту в первую очередь интересны яркие публичные фигуры. Для многих людей, как и для меня, "Диссернет" – это скорее расчистка того поля, которое я считаю своим. Если я доктор наук, то я не хочу, чтобы какой-нибудь жулик тоже назывался доктором наук, – объяснил он. – Пример, который я всегда привожу: попробуйте надеть красный берет и 2 августа пойти в нем гулять, посмотрим, насколько далеко вы уйдете. Почему ученые хуже десантников, я не понимаю?».

«Одна вещь, которую я должен был сказать в самом начале: "Диссернет" не занимается целенаправленно анализом политиков и публичных людей, – под конец спича заявил Гельфанд. – Если попадается какой-то выдающийся красавец, то, конечно, хочется его проверить, но в принципе основная методика работы "Диссернета" – это не анализ индивидуальных лиц».

Сейчас «Диссернет» представляет из себя довольно крупное федеральное сообщество добровольцев: исследователей, ученых-экспертов и журналистов. Члены сообщества на безвозмездной основе занимаются проверкой научных трудов – диссертаций и статей, а также научных журналов и целых диссертационных советов – на предмет использования плагиата, подлога и других видов мошенничества, которые помогают «лжецам» защищать диссертации и незаслуженно получать научные степени.

За время полуторачасового рассказа Гельфанд привел аудитории десятки примеров того, как «особо выдающиеся представители научного мира» кусками или полностью заимствуют у коллег статьи, нещадно правят статистику, выдумывают существование публикаций и изобретают в своих трудах несуществующие формулы. Результат работы «Диссернета»: роспуск советов, отзыв степеней и снятие с должностей тех, кто, покупая себе публикации в сомнительных ВАКовских изданиях, все же осмеливается пропечатывать на визитных карточках регалию «доктор наук». Разоблачительные материалы на постоянной основе публикуются на официальном портале проекта.

По словам Гельфанда, три области науки, наиболее часто эксплуатируемые российскими псевдоучеными, – это экономика, педагогика и право. В большинстве случаев степень доктора наук именно в этих областях помогает продвинуться по карьерной лестнице и получить ту или иную должность во властных структурах.

За последние годы случился некоторый перелом в общественном мнении, считает Михаил Гельфанд. Количество защищенных диссертаций упало в два раза. Стали не редкими ситуации, когда люди перестают указывать среди перечня своих регалий научную степень или добровольно отказываются от нее, узнав о результатах проверки собственных работ «Диссернетом». Для многих стали «ближе» возможные последствия мошенничества с научными трудами. Хотя очередь на проверку проектом не уменьшается, признался спикер.

Фото: Расих Фасхутдинов