UPD: Новая серия сериала "Лишение ученой степени депутата Алтайского Заксобрания В.И. Куца" содержит нецензурную лексику.

Голосование Президиума ВАК, проходившее летом 2016 года, признано недействительным, так как г-н Куц не был своевременно вызван на заседание. Вчера ЗоЛУС «Диссернета» разбирался на Президиуме в присутствии Василия Ивановича. Несмотря на то, что В.И. Куц не смог вспомнить ни своих соавторов, ни отдельных положений своей работы, Президиум ВАК проголосовал за то, чтобы оставить депутата Куца доктором экономических наук.
Соотношение голосов при голосовании — 9:8!
Итог: степени не лишен.

***

доктора экономических наук, депутата Алтайского краевого Законодательного собрания, профессора, заведующего Кафедрой менеджмента, информационных технологий и бизнеса  АНО ВПО «Алтайский институт финансового управления» Василия Ивановича Куца.

Экспертный совет принял решение сохранить профессору и доктору наук его докторскую степень. Ранее такое же решение принял диссертационный совет Д 212.198.01.
Но Президиум ВАК с этим решением не согласился и проголосовал за лишение ученой степени.

20 апреля 2017 г. на VI Международной научно-практической конференции «Научное издание международного уровня – 2017: мировая практика подготовки и продвижения публикаций», организованной АНРИ и НП «НЭИКОН», генеральный директор НЭБ Геннадий Еременко сообщил о реализации первого этапа очистки базы данных Российского индекса научного цитирования (БД РИНЦ) от недобросовестных и низкокачественных изданий, симулирующих научную периодику: из базы исключены 344 журнала.

Ассоциация научных редакторов и издателей (АНРИ), Совет по этике научных публикаций АНРИ, Вольное сетевое сообщество экспертов «Диссернет» и Совет Общества научных работников поддерживают данное решение, основываясь на следующем:

1. Расцвет хищнического издательского бизнеса, который мы наблюдаем сегодня, приводит к неуклонному росту числа недобросовестных и псевдонаучных журналов, публикующих статьи низкого качества. По сути, подобные издания занимаются профанацией науки, способствуя деградации профессиональных и этических основ работы ученого.

2. РИНЦ призван предоставлять объективную и качественную наукометрическую информацию; учёт же сведений об изданиях, в которых отсутствуют нормальная экспертная оценка текстов, полный и качественный редакционный процесс, ведёт к искажению данных о состоянии отечественной науки.  Включение в РИНЦ всех изданий, объявляющих себя научными, было ошибкой. Мы с удовлетворением отмечаем, что сегодня она исправляется: РИНЦ сделал шаг к тому, чтобы в полной мере соответствовать своему названию.

3. Подавая свои статьи в журналы, ученые должны осознавать, что отсутствие рецензирования, редактирования и подготовки рукописи к публикации свидетельствует о недобросовестности издания, его низком научном уровне. Авторы, стремящиеся избежать репутационных и иных потерь, не должны пользоваться услугами таких изданий (подробнее см. Декларацию по этике научных публикаций АНРИ).

Ассоциация научных редакторов и издателей (АНРИ), Совет по этике научных публикаций АНРИ, Вольное сетевое сообщество экспертов «Диссернет» и Совет Общества научных работников выражают надежду, что начатая РИНЦ работа, нацеленная на качественное улучшение базы, будет не только продолжена, но и принята ко вниманию Минобрнауки России и ВАК.

«Диссернет» не отзывает свои обвинения в адрес народного депутата Якутии Александра Дудникова.

Фото: news.ykt.ru

«В 2014 году ко мне обратился один из заявителей и сказал о претензиях «Диссернета» к моей диссертации, предложив «замять вопрос». Я ответил, что не вижу нарушений с моей стороны, и отказался. После этого в прессе появились обвинения в мой адрес, меня объявили плагиатором. Надо сказать, что в последнее время скорые, подчас ничем не подкрепленные обвинения и объявления людей преступниками приобрели гипертрофированные формы. Спрашивается, а как же презумпция невиновности?!

Для меня многое стало ясно, когда на заседание диссертационного совета один из заявителей явился с ноутбуком, на котором была наклейка «Навальный — наш Президент». Этим людям нужен срочный политический эффект. Истина их не интересует. Свою же правоту мне пришлось доказывать долгие три года. Сейчас жду извинений».

Виктория Габышева:

Слушать эфир

Из Российского индекса научного цитирования (РИНЦ) исключено 300 научных журналов. Это первый результат нового проекта, запущенного вольным сетевым сообществом "Диссернет".

Если раньше "Диссернет" боролся только с некачественными диссертациями, позволяющими псевдоученым получать степени кандидатов и докторов наук за написанные кем-то, а чаще всего списанные диссертации, то теперь он расширил сферу своих интересов и обратил внимание на смежную область. Ведь никакая научная диссертация невозможна без предварительной публикации определенного количества работ в научных изданиях. И если существуют липовые диссертации, то логично предположить, что в их изготовлении могут косвенно участвовать столь же сомнительные "научные" журналы – при этом имеющие рекомендацию ВАК – Высшей аттестационной комиссии Российской Федерации. О проблеме санации научных изданий мы говорим с координатором проекта "Диссернет" Ларисой Мелиховой, живущей в Петербурге, и доктором биологических наук, ведущим научным сотрудником Зоологического института Академии наук, членом Союза ученых Петербурга Аллой Михалевич.

– Лариса, расскажите, пожалуйста, о новом проекте "Диссернета".

"Раз такое количество списанных диссертаций, то почему и журналам не быть мыльным пузырем?"

– Наш предыдущий проект назывался "Диссеропедия российских вузов" – в нем мы представляли вузы и их сотрудников, засветившихся в "Диссернете". А это наш последний проект, он называется "Диссеропедия журналов". Мы решили, что тема назрела, потому что на всех обсуждениях возникала эта больная проблема. Это мыльный пузырь, да, собственно, вся наука сейчас – мыльный пузырь: раз такое количество списанных диссертаций, то почему и журналам не быть мыльным пузырем? Есть графики, по которым видно, что с 90-х годов произошел взрывной рост научных журналов и количество публикаций в них выросло на порядок, притом что сам научный продукт на порядок не увеличился.

– И такой рост научных публикаций показался вам подозрительным?

– Да, мы увидели, что за этим невероятным ростом ничего не стоит, кроме безумной публикационной активности. На это есть разные причины. Вообще, эта проблема остро стоит не только у нас, но и на Западе, но там ее уже начали решать, а мы только начинаем.

Есть такой американский библиотекарь Джеффри Билл, который создал свою базу некорректно работающих журналов – это список Джеффри Билла, на который ориентируются сегодня все библиометрические базы данных по всему миру. Он придумал термин: "хищные журналы" – это те, которые за деньги опубликуют все что угодно. Это тысячи статей в год и никакого рецензирования, отсюда много плагиата. Джеффри Билл выделил признаки таких журналов, и по этим признакам мы их отсеиваем.

"Американский библиотекарь Джеффри Билл придумал термин: "хищные журналы" – это те, которые за деньги опубликуют все что угодно"

Но мы выделяем еще одну группу – это уже только наши журналы, мы их называем мусорными, хоть они и обижаются. На самом деле они просто слабые в научном отношении. Как правило, это вестники каких-нибудь вузов. Они бывают и приличными, но часто это такое советское наследие – они публикуют своих сотрудников, членов редколлегии, друг друга, накручивают цитирование. В редколлегии, как правило, пенсионеры, там не бывает сколько-нибудь заметных ученых.

Одно важное уточнение: все это относится в основном к перечню ВАК – к тем журналам, которые рекомендуются Высшей аттестационной комиссией, чтобы публиковать в них статьи перед защитой диссертаций. Нас волнует именно это: если какие-то журналы публикуют разную ерунду, это их дело, но мы не хотим, чтобы такие хищные или мусорные журналы попадали в перечень ВАК…

– Алла, вас удивляет то, что говорит Лариса, или для вас нет в этом большой новости?

– Нет, для меня тут нет никакой новости: группа, в которой работает Лариса, подробно сообщала нам об этом на специальной сессии Союза ученых. Я с большим уважением отношусь к их работе, она очень важна, требует немалого времени и даже известного мужества.

– Почему сложилась такая ситуация? Что заставляет людей создавать дутые журналы, публиковать никчемные статьи?

"Людям, имеющим определенные позиции в администрации, в политике, для поднятия рейтинга нужно еще иметь научную степень"

– Людям, имеющим определенные позиции в администрации, в политике, для поднятия рейтинга нужно еще иметь научную степень – это котируется в обществе. Хотя надо сказать, что к нашему институту, к нашим коллегам, к защитам, которые у нас проходят, это не имеет никакого отношения – эти люди посвящают жизнь науке, работают на высочайшем уровне.

Помню, как-то один из моих зарубежных коллег, крупный ученый подвел меня к шкафу и показал издания нашего микропалеонтологического общества, дрожащими руками достал один из журналов – вот последний номер… Они относятся к нам с большим уважением. Так что напрямую я с этой проблемой не сталкивалась.

Но однажды, когда только-только ввели рейтинги журналов, я посмотрела, какие журналы входят в обязательный список ВАК, и увидела какие-то сельскохозяйственные издания, организованные чуть ли каким-то колхозом, – было очевидно, что это делается только для того, чтобы преодолеть все барьеры.

– Лариса, вы назвали хищные и мусорные журналы – это все выявленные вами породы или есть еще какая-то?

"Мы выделяем еще одну группу – это уже только наши журналы, мы их называем мусорными, хоть они и обижаются"

– Есть еще третья группа, особенно дорогая "Диссернету", – мы ее назвали "диссеродельные журналы". Ведь когда пишут диссертацию на заказ, ее еще нужно защитить. Для этого должен быть свой диссертационный совет, в ВАКе должен быть свой человечек, а до этого нужно опубликовать статьи в журнале, рекомендованном ВАК. И вот, как правило, при таком диссовете – фабрике диссертаций возникает свой прикормленный журнал. Такие журналы труднее всего выявить, но и для них у нас выделены свои признаки: в редакциях есть "диссероделы" – люди, причастные к липовым защитам, а поскольку диссертации списаны, то и в статьях процветает плагиат.

Лариса Мелихова

– Вы остановились на классификации журналов или удалось пойти дальше?

– Наш проект стартовал всего четыре месяца назад, а сейчас в нашей базе – больше 1000 журналов. В эту базу мы выкладываем не все журналы, а только те, у которых больше всего нарушений. Я не ожидала такого мощного резонанса, хотя коллеги предупреждали меня о нем. Негодуют и журналы, и авторы. Журналы говорят: что это еще за признаки такие, почему вы нас дискриминируете? Авторы говорят, что журналы сами во всем виноваты – все валят друг на друга. Но все наши признаки некорректной редакционной политики журнала основаны на критериях того же Джеффри Билла. И у нас велась такая работа, и РИНЦ вырабатывает свои критерии – это Российский индекс научного цитирования, перечень, предшествующий перечню ВАК: сначала журналу надо попасть в РИНЦ, а потом уже – в перечень ВАК.

"Я не ожидала такого мощного резонанса: негодуют и журналы, и авторы"

Недавно я была в Москве на конференции журнального сообщества. Она ежегодная, и в прошлом году коллеги впервые представили там данные о некачественной работе журналов, так их там чуть не съели. В этот раз шума тоже было много, но его характер совершено изменился. Сегодня, наоборот, к нам подходят представители журналов и говорят: а что нам делать, мы изменились, исправились, главный вопрос – как нам выйти из вашего списка? Выступали докладчики, говорили: мы сотрудничаем с АНРИ – Ассоциацией научных редакторов и издателей, с РИНЦ и с E-library – электронной научной библиотекой. Причем сначала это было тайное сотрудничество, но вот выступал генеральный директор E-library, и он осмелился сказать: мы сотрудничает с АНРИ и с "Диссернетом". И гром не грянул, и крыша не упала.

– Лариса, а можно сказать, в каких областях науки больше всего ваших "клиентов"?

– Конечно. И по диссертациям, и по статьям лидируют одни и те же области: на первом месте экономика, на втором юридические науки, на третьем педагогика. Дальше идут социология, история – в разных пропорциях. Меньше всего безобразия в области физики и математики.

– В них еще поди разберись...

"И по диссертациям, и по статьям лидируют одни и те же области: на первом месте экономика, на втором юридические науки, на третьем педагогика"

– Это – во-первых, а во-вторых, мне кажется, там институт репутации еще не полностью скончался.

– Алла, объясните, пожалуйста, как все это устроено, из чего складывается репутация ученого, почему так важны публикации, что это за система цитирования?

– Ученого уважают за то, что он сумел сделать в науке. А если результаты не опубликованы, о них узнает только узкий круг его коллег – и так тоже иногда бывает. Есть те, кто не спешит публиковаться, но сейчас это невозможно – потеряешь место. Ведь действует постоянная система отчетов, отсюда и возникает проблема с рейтинговыми журналами. Это общая проблема, к нам она пришла с Запада.

С одной стороны, рейтинговая система – это хорошо: введены объективные критерии оценки работы, на которые нельзя повлиять извне. Но, с другой стороны, возникают трудности: этих высокорейтинговых журналов очень мало. Есть много прекрасных журналов, не ниже по уровню, но они никак не могут добиться, чтобы им присвоили этот рейтинг. Это очень долгий и трудный процесс.

Далее – отчеты ученых оцениваются ежегодно, а иногда и чаще. Нас сейчас вообще завалили отчетами: число публикаций, в каких журналах – это рейтинг, из этого складываются баллы. Все это усиливает поток статей в высокорейтинговые журналы, туда стало трудно попасть. Вот на этом и играют журналы-хищники. Я получаю десятки писем, предложений – устроим статью за 400 долларов, за 600 долларов, то есть появляется коррупция. Это есть и в наших журналах: я не сталкивалась, но коллеги рассказывали.

"Объем знаний нарастает, и скорость развития цивилизации – тоже, это неостановимый процесс"

Лариса говорила о возросшем потоке информации – это совершенно объективный процесс. Ведь раньше мы печатали статьи на машинках, на одной – русский текст, на другой – вставляли названия латиницей, посылали по почте, а теперь это компьютер и интернет. Объем знаний нарастает, и скорость развития цивилизации – тоже, это неостановимый процесс.

Но – и это не только мои претензии, многие коллеги со мной согласны: да, это объективные показатели, но они заставляют ученых больше писать. Кто-то из западных коллег рассказывал мне, что ушел из хорошего университета, потому что там требовали статью в неделю, а это невозможно сделать качественно. То есть все имеет свою оборотную сторону – из-за этих объективных показателей понижается качество статей.

Что я замечаю в своей специальности: у западных ученых прекрасная техника и великолепные возможности исследовать объект – они это и делают и публикуют результаты. Но они не успевают читать, сравнивать с тем, что уже написано. Я иногда чувствую себя машиной по переработке информации – больше ни на что нет времени. Какой выход нашли наши ученые: они пишут коллективно, сейчас почти во всех статьях, даже там, где не требуется кооперация, вы найдете много авторов. И все это приводит к меньшей глубине исследований, к меньшему охвату того, что рядом, того, что сделано раньше, в библиографии публикуют только самые известные имена, широко не смотрят, и качество публикаций страдает, причем, я бы даже сказала, что на Западе – больше, чем у нас. У нас пока работают более тщательно.

Алла Михалевич

– Может, в России не столь суровые требования или эта система пришла сюда позже?

"Я иногда чувствую себя машиной по переработке информации – больше ни на что нет времени"

– Да, система пришла позже, но она уже вполне давит на нас. Я думаю, просто пока еще сохраняются традиции наших научных школ. И нам еще бывает труднее попасть в высокорейтинговые издания, особенно начинающим ученым.

– Лариса, значит, можно сказать, что проблема имеет объективные корни, если она есть даже в тех областях науки, где фальсификации распространены минимально?

– Я хочу добавить кое-что к тому, что сказала Алла. К нам на конференции тоже подходили люди и говорили: вот вы рубите хвост, а проблема начинается с головы. А голова – это как раз то, что с нас бесконечно требуют все эти индексы цитирования, и это порождает необходимость все время писать, писать, писать – и в результате появляется веерная рассылка. У нас есть один автор, который разослал свою статью в 14 журналов. Это не плагиат – это самоплагиат и, конечно, нарушение редакционной этики.

Половина нарушений происходит по вине авторов, половина – по вине журналов. Нам жалуются и те, и другие, мы говорим – разбирайтесь. Сейчас появилось новое слово – "ретрагировать", то есть изымать. Опубликованную статью ведь нельзя просто убрать с сайта – на ней ставится такой специальный знак, что она ретрагирована, и дальше запускается длинный многоступенчатый процесс, когда в разных базах она помечается как изъятая, и на нее – и это самое главное – больше нельзя ссылаться. Журнал, таким образом, очищается, а для автора, если он сам виноват, это минус. Этот процесс может запустить сам журнал.

"Половина нарушений происходит по вине авторов, половина – по вине журналов"

У нас еще не было такого опыта, а на Западе этот процесс идет вовсю. Это делается в случае выявленного плагиата или веерной рассылки, или если одна и та же статья выходит с разным набором соавторов (мы называем это фиктивным авторством). В таких случаях мы говорим – ретрагируйте статьи. И этот посыл "Диссернета" был услышан, процесс ретрагирования статей взял на себя АНРИ – как раз на этой конференции они отчитались, что база готова, и они начинают. И десятки журналов уже стоят в очереди – они боятся, что их выкинут из перечня ВАК, хотят очиститься, выйти из нашей "Диссеропедии".

– То есть сами бегут каяться на площадь?

– Да, но, к сожалению, не все.

Я хочу сказать про РИНЦ – Российский индекс научного цитирования, куда надо обязательно попасть для попадания в перечень ВАК. Среди журналов РИНЦ – огромное количество мусора, и они, наконец, поняли, что это катастрофа. И на конференции было объявлено, что из РИНЦ одним махом выкидывается 344 журнала. Это наш совместный успех с РИНЦ. Мы были триггером: они тоже понимали, что надо что-то делать, но дальше понимания дело не шло, а теперь мы инициировали этот процесс.

"Среди журналов РИНЦ – огромное количество мусора, и они, наконец, поняли, что это катастрофа"

Вот Алла говорит, что у нас выше уровень статей, чем за рубежом, – я думаю, это в ее области. Ведь то, что мы видим в экономике, в юридических науках – мне кажется, ниже уже некуда. Есть целая куча по-настоящему мусорных журналов, они не из перечня ВАК, но два из них – все же именно ваковские. И теперь это очень смешная интрига: все ждут, что будет делать ВАК, на который мы уже не можем повлиять. По идее, чтобы попасть в список ВАК, нужно быть в РИНЦ, и вот эти два ваковских журнала в числе тех 344 выкинули из РИНЦ – интересно, останутся ли они теперь в ВАК? Они называются "Успехи современной науки" и "Успехи современной науки и образования". Там целый букет нарушений, они нам сейчас пишут, что все исправили, но мы не верим. Наверное, можно исправить, но это долгая работа.

– Надо поменять редколлегию, набор авторов?

– Фактически – да. У нас есть еще один признак – псевдонаучные публикации. В одном из этих журналов была публикация о том, как вычислить новое значение числа Пи. Мы просто выложили эту информацию в "Фейсбуке" – математики валялись от смеха, а какая-то девушка обнаружила, что эта статья публиковалась в четвертый раз. Она написала главному редактору этого журнала – мол, мало того что вы опубликовали ахинею, так это еще и ахинея второй свежести, вернее, четвертой! На это рецензент ответил: ничего не знаю, рецензент так решил, и вообще, в науке могут быть разные мнения. Сейчас они нам пишут, что уже выгнали этого рецензента.

– Алла, на ваш взгляд, нужно делать то, что делает "Диссернет", запуская процесс исключения журналов из списка цитирования, ВАК?

"То, что делает "Диссернет", даст возможность отодвинуть все псевдонаучное и освободить место для настоящих научных публикаций"

– Обязательно. Это даст возможность очищения, возможность отодвинуть все псевдонаучное и освободить место для настоящих научных публикаций. Рейтинг журналов – это не единственная проблема, стоящая перед современной наукой – и на Западе тоже, но у нас она гораздо серьезнее. Это финансирование, без которого невозможно работать – нужно оборудование, реактивы, много всего. Это во-первых, а во-вторых, важен подход в целом: да, рейтинги, объективные оценки, но в то же время, это формальный подход.

Есть такой Еврофорум, самый крупный в мире, и там все время обсуждается вопрос оценки уровня научных исследований, качества научных статей, мы все время ставим этот вопрос. И ученые всех уровней, включая нобелевских лауреатов, которых там много, приходят к единому мнению: только оценка специалистов, оценка экспертного сообщества должна учитываться в первую очередь. Но этого, к сожалению нет.

В какой-то степени эта задача выполняется при помощи рецензирования, но далеко не всегда – там ведь тоже вступают в игру человеческие отношения. Допустим, ученый отдает свою статью на рецензирование специалистам в своей области. Они ее не пропустят, но при этом они подумают, что в следующий раз этот ученый не пропустит их статью. И вот такие вещи тоже заметно понижают степень объективности оценки статей, понижают планку.

"Американцы поставили на первое место честность, у людей из разных европейских стран честность тоже стояла на одном из первых мест, а у русских – на одном из последних"

– Лариса, если вы сумеете закрепить и развить свой успех, что это даст?

– Я думаю, ВАК в этом случае должен сильно почистить свой список. Может, какие-то журналы действительно сумеют исправить ситуацию. У меня, кстати, имеется положительный пример. У нас в "Диссеропедии вузов" есть такой казанский Федеральный университет, а при нем – журнал "Образование и саморазвитие". Он был у нас выложен одним из первых, там много всего: и плагиат, и диссероделы в редакции. Но еще до выкидывания журналов из РИНЦ они сами поняли, что надо исправляться. По счастью, у университета есть деньги, и они пригласили англичанина, который приехал в Казань и занялся этим журналом.

Сначала они – совершенно без нашей просьбы – выгнали всех диссероделов, участников липовых защит, фигурантов нашей базы. Кроме того, мы там нашли 11 случаев плагиата, и вот этот англичанин рассказывал на конференции, как он разбирался со всеми этими случаями, как они все это будут ретрагировать. Правда, после доклада мы подошли к нему и сказали, что случаев уже 18. Он ответил, что очень рад появлению новых кейсов, что будет проверять дальше – за 2008–2009 годы. Вот такая работа – сложная, долгая, но она возможна.

– То есть это настоящие Авгиевы конюшни...

""Диссернет" – это не про диссертации, а про репутации"

– Да. У нас есть такой профессор Ростовцев, который руководит этой работой с научной точки зрения, и он все время говорит: мы – не карающая организация, мы – исследовательский проект, мы очищаем ландшафт российской науки, делаем его прозрачным. Журналы, кажется, этому не верят. Но "Диссернет", действительно, в каком-то смысле занимается ландшафтом российской науки. По нашей базе мы сразу видим, сколько таких ужасных защит в каком диссертационном совете, и часть диссоветов удалось закрыть. Некоторые, правда, возродились, как птица Феникс, в том же составе под другим номером. Но мы это сразу видим, и видим, какой журнал чего стоит.

– Мне запомнились результаты одного из международных опросов, где людей спрашивали о ценностях. Американцы поставили на первое место честность, у людей из разных европейских стран честность тоже стояла на одном из первых мест, а у русских – на одном из последних. Может, корень проблемы следует поискать здесь – ведь если ловить с поличным каждый журнал, каждого псевдоученого, то получается какая-то грустная картина. Может, что-то должно качественно измениться в сознании?

"Если журналы перестанут печатать всякую белиберду, то все изменится, к ним пойдут другие авторы"

– Безусловно. Мы все время говорим, что "Диссернет" – это не про диссертации, а про репутации (есть у нас такой мем). То же самое и с журналами. Мы хотим, что этот механизм заработал, чтобы они поняли, что это нужно им самим, что если они перестанут печатать всякую белиберду, то все изменится, к ним пойдут другие авторы.

– Больше 300 журналов исключены из индекса цитирования – сколько еще надо исключить, чтобы воздух посвежел?

– Думаю, в разных науках по-разному, но у нас есть экономисты, которые говорят, что в экономических науках надо исключить 90% журналов, – отметила в интервью Радио Свобода координатор проекта "Диссернет" Лариса Мелихова.

М. К.: Я против самой стратегии, сформулированной в наших ответах. Ведь редактор журнала в дополнение к Scopus, Рособрнадзору, поиску денег должен теперь бояться «Диссеропедии», которая будет клеймить позором за то, что редактор не в состоянии контролировать.

Как вы себе представляете работу редактора научного журнала? До публикации у него нет инструментов, чтобы выяснить, печатался ли автор где-то еще; после публикации у него нет времени, чтобы проверять все статьи за сколько-то лет на повторы. А «Диссернет», оснащенный инструментами и страстью, вывесит на доску позора всех без разбора: и мусор, и честного, но затраханного редактора из условно разбомбленного Воронежа.

В итоге мы прежде всего ударим по тем ученым, которые в принципе дорожат своей репутацией, но просто не знают, что делать. Именно они поддерживают «Диссернет», и именно они теперь должны будут испуганно следить, не появился ли их журнал в списке.

А. Р.: «Диссернет» делает моментальный снимок положения с диссертациями и публикациями. К этому нужно так и относиться. Мы никогда не ставили своей целью научить диссоветы относиться ответственно к защищаемым диссертационным работам. Также у нас нет цели и возможности кооперироваться с редколлегиями журналов.

Рецензент имеет возможность поинтересоваться тем, что уже написано на тему рецензируемой им рукописи. Если у редколлегии нет возможностей проверять, то это — состояние дел в конкретной редколлегии.

Мы отвечаем редакциям журналов. Недавно мы в результате переговоров приняли аргументы и сняли с сайта несколько спорных кейсов. Мы общаемся с издательствами через Ассоциацию научных редакторов и издателей (АНРИ), начиная с наших выступлений на конференции НЭИКОН в 2016 году. Более представительного сообщества редакторов и издателей в стране больше нет.

Мы проводим вебинары на эту тему и объясняем, как работает журнальный проект «Диссернета». Если есть какая-то своя аудитория редакторов, которая не участвует в ежегодных конференциях НЭИКОН, никогда не слышала про Совет по этике при АНРИ, то это какие-то совсем дремучие редакторы: им надо почитать основные документы по публикационной этике. Но 90% изданий не хотят с нами разговаривать по понятным причинам.

М. Г.: «Мы никогда не ставили своей целью научить диссоветы относиться ответственно к защищаемым диссертационным работам» — это не совсем точно. Мы ровно это и провозглашаем своей целью.

Не думаю, что правильная тактика — подходить к журналам так же, как к диссоветам. В принципе — да, но, учитывая, что у журналов есть публичный ресурс (в отличие от тех же диссоветов), надо демонстрировать большую готовность к сотрудничеству. В отличие от диссоветов, где всё было понятно, в журнальной ситуации требуется более глубокая разъяснительная работа и общественное обсуждение. Потому, в частности, что критерии неприемлемой повторной публикации не совсем численные и в разных науках, насколько я понимаю, плывут.

Тут речь идет о том, чтобы дискутировать не с 90% действительно мусорных журналов (которые и высовываться не будут), а с более широким кругом общественности, реакция которой, как видно по некоторым коллегам, может внезапно оказаться негативной. Надеяться на то, что в конечном счете все сами всё поймут, было бы опрометчиво — скорее, закоснеют в предубеждениях.

С. П.: Мне кажется, что важным достижением «Диссернета» за все эти годы стало утверждение правомерности и обоснованности нашей фирменной «презумпции виновности». Мы всегда исходили из того, что нас не волнует, «специально» диссертант стащил чужой текст или «нечаянно». Мы всегда считаем, что ответственность за проверку чистоты и честности своего текста лежит на диссертанте.

То же и с организаторами диссерорезных производств, с профессорами-фальсификаторами, нечестными научруками и безграмотными оппонентами. Мы завели для них отдельный мегапроект — «Диссеропедию вузов». И там обзываем последними словами. И пытаемся — не без успеха — доказать публике, что их вина в организации системы фальсификации научных трудов не меньше, чем вина самих заказчиков.

Хотя они каждый раз, когда мы устраиваем скандал вокруг какого-нибудь жульнического диссовета, поднимают возмущенные вопли: «Да откуда же у нас возможность уследить за всем, кто где когда кому зачем о чем писал раньше? Да у нас же нет таких инструментов, чтоб отследить. Да мы же не можем наизусть помнить все научные тексты по своей специальности. Да вы, злодеи диссернетовские, просто хотите остановить отечественную науку, запугать научное сообщество, опозорить честных ученых, отвратить молодых соискателей от самой идеи защиты, посеять панику в рядах добросовестных коллег…»

И всё это звучит на первый взгляд очень убедительно. Но мы этим воплям не верим и объявляем их лицемерием.

Мы им отвечаем: ваш диссовет производит ворованный, жульнический товар, и виноваты в этом именно вы. Мы не знаем, что у вас там не так организовано, но видим, что в результате получается вот такой гнусный результат. Мы не будем вас учить жизни, но мы уверены, что так, как у вас там сейчас, оставлять нельзя. Делайте что угодно, справляйтесь как хотите, но организуйте систему, которая будет отслеживать фальшак и гарантировать его непроникновение. А пока вы этого не сделали — мы будем считать, что вы жульничаете намеренно, и будем вас позорить.

Вот ректоры некоторых крупных вузов — например, Владимир Мау из РАНХиГС, или Наталья Починок из РГСУ, или, скажем, профессор Басовская из РГГУ — нам разными словами, но в один голос говорят одно и то же: «Мы ничего не можем поделать. Мы не можем взорвать ландшафт. Мы не можем оскорбить людей подозрениями. Мы верим, что все хотели быть честными, но не у всех получилось. Есть вещи поважнее, чем рыться в старом пыльном дерьме. Это гробокопательство».

Но мы им не верим. И считаем, что они просто покрывают своих жуликов и уклоняются от исполнения своего начальственного долга. Я уверен, что во всех этих случаях мы поступаем правильно.

Так вот я думаю, что мы должны придерживаться того же подхода и в третьем нашем мегапроекте — журнальном.

Да, действительно, служба журнального издателя и служба журнального редактора и опасна, и трудна. И они все бедные-несчастные. Работают за гроши, завалены материалом, времени не хватает, инструментов нет, рецензентам платить нечем, кадров не напасешься. Как им проверить, не разослано ли в сто мест веером одно и то же, — непонятно. Очень их всех жалко. Но очень было бы странно, если бы «Диссернет», занимающий столь ясную и недвусмысленную позицию в вопросах о диссертантах-жуликах, о диссероделах-мошенниках и о диссоветах-покрывателях, вдруг надломился именно на журналах. С чего бы это?

Мы видим, что та система подготовки научных изданий, отбора и экспертизы публикаций, рецензирования, проверки на плагиат и на самоповторы, которая теперь действует, дает вот такой результат. Этот результат нас категорически не устраивает. Мы об этом сообщаем. Дальше не наше дело, как они будут из этого выбираться. Если ничего не могут поделать — пусть закрывают лавочку. Если не хотят закрывать — пусть живут с клеймом мусорного издания на лбу.

Журналы затем и нужны, чтобы раздавать исследователям своеобразные сертификаты подлинности и состоятельности их исследований. В этом и первоначальный смысл требования, чтобы прежде, чем человек станет претендовать на научную степень, он сделал несколько публикаций в «солидных журналах» и потом предъявил эти публикации в своей библиографии.

А иначе зачем они нужны-то? То есть журнал, в сущности, торгует сертификатами подлинности и научной состоятельности. И вдруг в ответ на упрек начинает говорить: мы не можем гарантировать, что наша подлинность подлинная, а наша состоятельность состоятельная, — потому что это очень трудно, а у нас нет ни времени, ни людей, ни инструментов.

Еще лучше требование: мы качество своей работы сами отследить не в состоянии, поэтому вы, «Диссернет», делайте это вместо нас, на общественных началах, и нам сообщайте заблаговременно. Из этого следует вывод: самим журналам никакие гарантии качества не нужны. А нужны они почему-то исключительно «Диссернету».

Вот куда эта логика нас естественным образом заводит. И мы, по моему убеждению, добровольно в этот логический тупик идти не должны.

А. А.: Я колебалась и размышляла над нелегкой судьбой редакторов журналов в России и что им надо помочь, с ними надо кооперироваться. Что журналы сеют разумное, доброе, вечное и к ним нужно особое отношение.

Сейчас я готова признать, что такой ход мысли — это ловушка. «Диссернет» — это не благотворительная организация. Кооперация с журналами приведет только к конфликту интересов.

У «Диссернета» и его журнального проекта есть своя цель — показать срез уровня развития журнального рынка в России по выбранным критериям. Точка.

Что касается поддержки сообщества редакторов. Возьмем, например, экономику. В России наберется около десяти добротных журналов по экономике. Остальные четыре сотни из списка ВАК вряд ли будут поддерживать журнальный проект. Будут ли поддерживать десять добротных? Я предполагаю, что они завалены работой и им не до этого.

Что касается поддержки научного сообщества. Это важная составляющая. Но мне кажется, что мы уже забыли 2013—2014 годы и с чего всё начиналось. Экономическое сообщество очень негативно откликалось на «Диссернет». Сейчас же общественное мнение значительно поменялось.

Если и вести дискуссию с научным сообществом, то надо переводить обсуждение в плоскость выбранных критериев и методологии критериев. Например, как отзывать статью и т. д.

При этом считаю важным давать столько разъяснений для благонамеренных граждан, сколько потребуется, чтобы они поняли, что мы не воспитатели детского сада и не палачи с «диссерорубкой», а просто микроскоп с высоким разрешением.

А. Р. : Пользуясь случаем, я хотел бы здесь привести аналогию между журнальным проектом «Диссернета» и известными библиографическими базами данных. Для примера возьму самую престижную в мире и самую репутационно безупречную — Web of Science.

WoS оперирует информацией о журналах, которые тем или иным способом попали в ее базу. «Диссернет» оперирует открытой информацией о журналах, попавших в перечень ВАК.

WoS не ставит своей целью чему-то научить редакции журналов. Единственный ее контакт с редакциями случается при проверке на входе и при сообщении редакции о том, что журналу больше не место среди лидеров мировой научной периодики. При этом надо учесть, что в WoS журнальным проектом занимаются 1300 хорошо оплачиваемых специалистов. Про «Диссернет» вы и сами всё знаете, сколько «тысяч» сотрудников заняты в нашем производстве. При этом надо учесть, что объем журналов, которым оперируем мы, всего в восемь раз меньше, чем в WoS.

Я недаром завел речь про WoS. Я попросил одного из их сотрудников сделать для меня некоторые расчеты, результат которых приведен на вставке. Это рейтинг всех стран, у которых в WoS проиндексировано хотя бы 100 научных публикаций. Список ранжирован по среднему числу ссылок на журнальные публикации для каждой страны. Видно, что наши топовые научные журналы в этом рейтинге уступают нигерийским и чуть-чуть впереди украинских (см. таблицу ниже).

Но суть этой картинки вовсе не в том, чтобы показать, что Россия стоит на одном из последних мест в мире в отношении качества и признания ее научной печатной продукции. Смысл этой таблички — в двух колонках слева.

Россия умудрилась на сегодняшний день правдами и неправдами протащить в WoS около 350 научных журналов, многие из которых имеют англоязычную версию. В совокупности это дает более 300 тыс. научных публикаций. Это на порядки превосходит аналогичный показатель у наших соседей по этому рейтингу. По числу изданий в WoS мы занимаем 14-е место в мире. Примерно столько же изданий в WoS у Китая и Индии, хотя их научный вклад в мировую научную копилку в восемь раз и в три раза больше нашего соответственно.

О чем это говорит? О масштабе научного мусора, которым мы забиваем мировое пространство. Еще это говорит о масштабе амбиций, с которыми мы лезем в мировое научное пространство.

Всё это я привел здесь для того, чтобы ни у кого не было иллюзий, с каким материалом нам приходится оперировать в «Диссернете».

М. К.: Высказанные доводы являются железным аргументом для обоснования журнального проекта. Но они не автоматически означают, что методы должны быть неизменными. Предлагаю еще подумать над следующими высказанными аргументами.

1. Мы выработали успешную стратегию на диссертациях, и нет смысла ее менять.
   Как нас учат социологи, этот аргумент фиксирует стабильность проекта, предшествующую стагнации. По-моему, перспективы «Диссернета» не в констатации существующего положения дел, а в создании протокола и инструментария для рутинной работы диссоветов и редакций.
2. Мы исходим из фирменного подхода, который, на мой взгляд, неверен в случае с журналами:
   a) диссертации — чистый случай воровства (автор и диссовет знают, определить до момента защиты возможно, наши аргументы железобетонно понятны — раскраска);
   b) веерные публикации — не чистый случай и не воровства (редакции до момента публикации не могут проверить факт веерной рассылки, автор не ворует в юридическом смысле, процент легитимного самоповтора в разных областях разный).
3. 95% публикаций мусорные, поэтому мы готовы настроить против себя и мусорных авторов/редакторов, и оставшиеся 5%, вместо того чтобы кооперироваться с адекватными коллегами.

Я по-прежнему считаю, что надо кооперироваться с научным сообществом, а не занимать позицию сверху. Адекватный редактор — не враг, а необученный друг.

А. Р.: Мы не говорим о воровстве в случае веерных рассылок. Мы говорим о нарушении публикационной этики. Эти нормы прописаны уже тысячу раз на всех сайтах российских издательств научных журналов. Я не говорю про западные — там ни у кого не вызывает сомнений, что это грубейшее нарушение.

По сути, почти 100% проблем российских журналов связано исключительно с разрушенным институтом научного рецензирования. Ответственных профессиональных рецензентов, так же как и ученых, в стране меньше, чем научных журналов. Их просто неоткуда взять.

Многие журналы, с редакциями которых приходилось общаться в последнее время, так прямо и заявляют, что рецензент пошел нынче слабый. Поэтому красной чертой в этом вопросе для журнала является восстановление процедуры рецензирования, не номинального, а реального. Однако здесь есть проблема — процедура рецензирования непрозрачна. Редактор может в любой момент заявить: «А теперь у нас с рецензированием всё окей».

Именно поэтому мы предлагаем журналу самостоятельно провести постпубликационное рецензирование. Господа редакторы, если вам дорога репутация вашего издания, посмотрите внимательно, что уже опубликовано у вас, и вы легко обнаружите и веерные рассылки, и весь букет нарушений, допущенных за последние годы. Отзовите все статьи с нарушениями, и авторы-хищники начнут вас обходить стороной, а нормальные ученые начнут с удовольствием публиковаться! Приличные журналы уже принялись за эту работу после наших публикаций.

Чтобы исправить создавшееся ужасное положение в российской научной периодике, необходимо серьезно поработать. Недостаточно провести черту — с сегодняшнего для мы все честные, а кто прошлое помянет — глаз вон. Мы не должны вестись на очередной срок давности.

Здесь я приведу цитату: «The retractions are a good window into the self-correcting nature of science» («Отзывы статей — это хороший способ увидеть самокорректирующую природу науки»). Это слова Ивана Оранского, сооснователя RetractionWatch.

Новый почин отзыва научных статей, к которому теперь присоединилась eLibrary

С. П.: Мне кажется, помимо всего прочего полезно задать самим себе (и знающим реальное положение дел людям) один вопрос: а вообще бывают в России честные научные журналы? Есть такие, кто не годится для наших разоблачительных «позорных списков», потому что там всё в порядке?

Если окажется, что все кругом как бы преступники и невиновных вообще не существует, значит, у нас что-то не то с критериями. Или по меньшей мере надо приподнять порог чувствительности при измерениях.

Но если честные и качественные журналы всё же есть, значит, мы вполне вправе указывать жуликам (ну хорошо, не всегда жуликам, а иногда и невольным нарушителям процедуры) на то, что их продукция не может считаться качественной и является, по существу, либо осознанной подделкой, либо просто невольным браком.

А. Р.: Необходимо уточнить терминологию.

Нечестные журналы — к этим журналам мы в первую очередь относим так называемых хищников. Понятие хищных изданий было введено в оборот библиотекарем и профессором Университета штата Колорадо Джеффри Биллом (Jeffrey Beall). Для хищных изданий характерно необычно большое количество коротких публикаций по широкому спектру научных специальностей, быстрый рост числа публикаций со временем, отсутствие влиятельных ученых в составе редколлегии, короткий гарантированный срок «рецензирования» рукописей и максимальная экономия на издательских издержках.

За последние несколько лет количество публикаций в этих изданиях увеличилось почти на порядок. По сути, это просто бизнес под прикрытием науки. По большей части из-за отсутствия рецензирования это приводит к профанации научной деятельности.

Хищных журналов мало — десятки (1%), но они, как раковая опухоль, пожирают публикационное пространство, и сегодня они перетянули на себя примерно 20–30% всех публикаций, которые по традиционному подходу мы всё еще называем научными.

К нечестным журналам относятся также издания, заточенные на обслуживание диссеродельных фабрик. Чаще всего в таких изданиях публикуют статьи на заказ и торгуют авторством. Мы эти журналы проще всего идентифицируем по густому скоплению диссероделов в редакциях и аффилиации с конкретными советами. Таких диссеродельных журналов тоже немного — всего несколько процентов.

Итого, нечестных журналов на рынке не более 10%.

Абсолютное большинство журналов нельзя назвать нечестными. Это просто слабые журналы. Журналы этой категории отличает от журналов-хищников отсутствие агрессивной политики по привлечению авторов с помощью спам-рассылок, высокая географическая локализация авторов и членов редколлегий. К этой категории принадлежат многие традиционные университетские вестники. Это журналы-ретрограды, с понятиями о публикационной этике середины прошлого столетия.

Некоторые из их редакторов просто невежественны и не желают ничему новому учиться. Общая беда этих журналов — практическое отсутствие серьезного научного рецензирования.

Из-за этого в таких журналах с удивительной легкостью заводятся авторы-хищники. Именно благодаря им «Диссернет» оказался способен обнаружить значительную часть журналов с ослабленной иммунной системой. Авторы-хищники занимаются веерной рассылкой текстов своих статей по подобным изданиям.

По моим оценкам, доля таких журналов на рынке — около 80%.

И есть, конечно, образцовые журналы. На их долю приходятся оставшиеся 5-10%.

С. П.: Ну вот этот ответ, мне кажется, очень ясно указывает нам на правильную постановку журнального дела в «Диссернете». Нужно построить деятельность «Диссеропедии» на раздельном отношении к трем этим типам журналов.

1. Безнадежные жулики (10% рынка): они в любом случае будут нас ненавидеть и с нами бороться, потому что мы им бизнес ломаем. От этих просто нужно стараться обороняться, но в то же время наносить им как можно более чувствительные репутационные удары.

2. Честные и высококачественные (10%): им мы ничем не угрожаем, и теоретически может оказаться, что им всё равно на нас наплевать и они о нас ничего знать не хотят. Но надо стараться, чтобы они знали о работе «Диссернета» и испытывали чувство глубокого удовлетворения от того, что «Диссернет» их в своих позорных списках не упоминает.
В идеале даже было бы хорошо, если б они (сами, без нашего участия) стали использовать свое отсутствие в списках «Диссернета» как сертификат качества: стали бы сами упоминать этот факт и гордиться им публично. Это повысит узнаваемость и престиж самой работы «Диссернета».

3. Слабая и бедная «масса» (80%): в отношении их «Диссернет» должен вести себя сурово и строго, но предоставлять им общую методическую помощь в возможном деле исправления и самосовершенствования. Было бы хорошо, если б мы выставили для всех желающих и всех нуждающихся какой-то развернутый, понятный, практически применимый инструментарий улучшения качества.

И дальше — если кто хочет сидеть в помойке и огрызаться на нас, ну пусть сидит. Но если кто хочет выйти из позорного списка — вот, обратите внимание на это: вот тут полезные ссылки на методические указания, вот коллекция текстов о позитивном опыте, вот информация о доступных инструментах контроля и проверки, вот материалы семинаров и конференций.

А. Р.: Нам не стоит изобретать велосипед. Все библиотеки помощи уже собраны. Этим занимается профессиональное сообщество редакторов и издателей научных журналов АНРИ в РФ и соответствующая организация на Западе Committee on Publication Ethics (COPE). Мы ведь не будем, да и не сможем в таком огромном объеме дублировать деятельность АНРИ. Мы только можем с Ассоциацией кооперироваться, что мы и делаем.

Проблема в том, что вышеупомянутые редакции не желают этим поинтересоваться и предпочитают работать по старинке. Но и в этом мы их не виним. Мы просто говорим простую вещь: научный журнал предполагает серьезное рецензирование. Большинство случаев общения с редакциями журналов заканчивалось в той или иной форме вздохом сожаления — ну откуда же мы возьмем таких рецензентов? В этом и состоит проблема российских научных журналов, как, впрочем, и проблема российской науки в целом.

С. П.: Ну так это очень хорошо, что не нужен новый велосипед.

Значит, вся наша работа по составлению «библиотеки добросовестного редактора, одобренной „Диссернетом“», должна состоять просто в том, чтобы аккуратно подобрать несколько полезных ссылок на материалы, инструкции, инструменты, рекомендуемые АНРИ и COPE.

Кроме того, нам нужно специально подчеркнуть, что «Диссернет» не выдвигает какие-то свои специальные, особо зверские, выдуманные из головы нормы и правила, а просто ориентируется на общепринятую практику добросовестных журналов, которую утвердили АНРИ и СОРЕ.

В сущности, это в точности то же самое, что мы делаем в «классических» диссернетовских экспертизах: мы не требуем ни от кого ничего экстраординарного, а просто настаиваем на том, что человек должен следовать ГОСТам при цитировании и уважать ваковские регламенты. Только и всего.

Нормальный диссидентский принцип, еще в 1960-е годы утвердившийся: «Уважайте вашу Конституцию».

Подготовлено Ларисой Мелиховой («Диссернет»)

«Диссернет» с удовлетворением сообщает, что его заявление о лишении ученой степени кандидата экономических наук Юрия Игоревича Погудаева поддержано самим Юрием Игоревичем Погудаевым: в адрес диссертационного совета Д 501.001.23 МГУ им. М.В. Ломоносова поступило нотариально заверенное заявление от г-на Погудаева об отказе от ученой степени.

Ю.И. Погудаев лишен ученой степени кандидата экономических наук.

На отраслевых сессиях президиума ВАК смогут присутствовать только профильные члены комиссии, следует из письма главного ученого секретаря ВАК от 22 мая. Распределение экспертов по темам Минобрнауки закрепило еще год назад.

Министерство образования и науки разослало членам Высшей аттестационной комиссии (ВАК) и членам президиума ВАК письмо, в котором проинформировало их о новом порядке посещения научно-отраслевых сессий президиума ВАК. Теперь ученые смогут посещать только сессии по своей специальности, пишет в документе, копия которого есть у РБК, главный ученый секретарь ВАК Николай Аристер.

По мнению членов ВАК — заместителя директора Института проблем передачи информации РАН и сооснователя «Диссернета» Михаила Гельфанда, а также главного научного сотрудника Математического института им. В.А. Стеклова Виктора Васильева, поправки направлены против конкретных экспертов, которые «надоели» руководству ВАК, в том числе против Гельфанда и Васильева. Гельфанд рассказал, что весной 2016 года он смог убедить президиум лишить ученой степени доктора экономических наук депутата Мосгордумы Александра Сметанова, на чьей стороне было решение экспертного совета.

На заседание президиума ВАК 26 мая не пустили трех членов Высшей аттестационной комиссии, в том числе сооснователя «Диссернета». На встрече обсуждается лишение докторской степени помощника секретаря Совета безопасности.

Сооснователя вольного сетевого сообщества и заместителя директора Института проблем передачи информации РАН Михаила Гельфанда в пятницу, 26 мая, не пустили на гуманитарную сессию президиума Высшей аттестационной комиссии (ВАК), сообщил он РБК. Также к участию не допустили ​главного научного сотрудника Математического института им. В.А. Стеклова Виктора Васильева и профессора Наталью Новикову (оба математики), пишет «Новая газета».

«В дверях стояли два молодых человека очень внушительной внешности, и пройти не было физической возможности. Стол секретаря, который обычно стоит внутри, был вынесен в коридор. Секретарь нам и сообщила, что в списках нас нет», — рассказал Гельфанд.

На президиуме должен быть рассмотрен вопрос о лишении степени доктора экономических наук Наиля Мухитова, который занимает пост помощника секретаря Совета безопасности Николая Патрушева, рассказал РБК другой сооснователь «Диссернета» Андрей Заякин. Эксперты «Диссернета» настаивают, что некоторые формулировки в его докторской абсурдны.

О новом порядке посещения научно-отраслевых сессий президиума ВАК членов предупредили 22 мая. Тогда Министерство образования и науки разослало письмо, в котором сообщило, что ученые смогут посещать только сессии по своей специальности. Письмо уточняло применение недавних поправок в приказе о работе президиума ВАК, сообщал в документе главный ученый секретарь ВАК Николай Аристер. 3 мая 2017 года на официальном интернет-портале правовой информации был опубликован документ, который исключил из правил о работе президиума пункт о праве любого члена ВАК присутствовать на любых заседаниях.

Дозвониться до председателя ВАК Владимира Филиппова РБК не удалось. В Минобрнауки РБК сообщили, что изменения не содержат никаких ограничений по приглашению на заседание тех или иных экспертов. Поэтому если члены профильных сессий захотят пригласить непрофильных экспертов — они смогут это сделать.

Слушать эфир

Еще один сюжет, вот если про Усманова говорят все, и Усманова все заметили, и над Усмановым уже как-то почти все посмеялись и отметили эти проблемы в этом его заочном диалоге в Навальным, но есть одно событие, почти скрытое. Кажется, я слышал короткую новость на «Эхе Москвы», и молодцы новостники «Эха», что заметили это, но событие важное.

Оно произошло сегодня и оно связано – ну, я знаю про него, потому что активным участником этого события оказалось сообщество «Диссернет», с которым я связан последние несколько лет. Сегодня впервые не пустили на заседание Президиума ВАКа нескольких довольно известных и влиятельных ученых, людей, чей авторитет основан не только на их собственно научных заслугах, которые велики, но и на том, что они являются важными такими деятелями научного сообщества. Это один из основателей «Диссернета» профессор Михаил Гельфанд, его многие наши слушатели, конечно, знают, он замдиректора одного из академических институтов и человек, очень активно выступающий от имени российской науки и российского образования.

Был там еще, между прочим, второй очень известный в научных кругах, очень уважаемыми человек, главный научный сотрудник Математического института имени Стеклова Виктор Васильев. Его многие, может быть, помнят – была такая ужасная история, когда его задержали при помощи ОМОНа в дверях Замоскворецкого суда два года тому назад, когда там оглашали приговор по делу 6 мая, и это была такая очень яркая картинка, которая обошла буквально всю мировую прессу, когда несколько дюжих омоновцев под руки ведут тощего длинного такого очень печального профессора, который выглядит как настоящий профессор: у него длинное донкихотовское лицо, борода и глаза, в которых отразилась вся скорбь мировой науки.

Вот его и еще нескольких человек не пустили сегодня на заседание Президиума ВАК, потому что там рассматривалось несколько дел о лишении ученых степеней по заявлениям активистов «Диссернета», и, в частности, дело о докторской диссертации человека по имени Наиль Мухитов. Это не кто-нибудь, а очень-очень большой ученый, величина его учености заключается в том, что он является помощником секретаря Совета безопасности Николая Патрушева, а раньше он даже был вице-президентом Роснефти, возглавлял там службу безопасности, а еще до этого работал в ФСБ заместителем начальника управления собственной безопасности, на минуточку, то есть, того самого управления, которое занимается злоупотреблениями внутри самого ФСБ.

В общем, это чрезвычайно важный спецслужбист, который в какой-то момент захотел еще, ну как это у нас водится, сделаться доктором наук. Для этого он сварганил – ну, или там кто-то сварганил по его заказу – совершенно удивительный текст, в котором 145 страниц чужого текста, просто взятых целиком большими кусками без всяких кавычек и так далее. Когда он начал от этого отбиваться, то он не придумал ничего лучшего, когда его обвинили в том, что он стырил эти 145 страниц, он не придумал ничего лучшего, чем сказать, что вообще-то это его собственный текст, который был им опубликован в каких-то монографиях, и эти монографии засекречены. Это вот цитаты из секретных книг.

Вопрос не только в том, что это абсолютно идиотская постановка вопроса, потому что предлагается просто поверить в то, что они там есть – ведь мы же не имеем права заглянуть в эти секретные книги, но и в том, что он сам себя загнал в удивительную ловушку, потому что если это действительно были засекреченные книги, то значит, он должен проходить по статье о разглашении государственной тайны. А если он не хочет проходить по статье о разглашении государственной тайны, значит, он все наврал, и ничего этого в действительности там не было. И даже Алексей Навальный подал в свое время заявление в прокуратуру по этому поводу, требуя провести проверку в отношении этого самого Наиля Мухитова, и того, насколько он действительно разгласил важную государственную тайну путем затаскивания в свою удивительную диссертацию кусков из секретных книг.

Вот для того, чтобы это больше никак не лезло наружу и для того, чтобы этот скандал как-то прекратить, и для того, чтобы вывести из-под удара этого самого человека по имени Наиль Мухитов, сегодня был вот этот огромный скандал с появлением каких-то охранников в дверях Президиума ВАК и с отказом в праве войти туда нескольким членам Президиума ВАК. Для этого был специальный приказ по Министерству науки и образования опубликован некоторое время тому назад, в начале мая, по-моему. Выглядит он совершенно нелепо.

Это интересный случай такого вот полного произвола внутри ведомства. Существует некоторый закон, есть некая процедура, установленная законом, многолетняя, устоявшаяся и в целом внутри этой системы вполне логичная. Ну, можно много говорить о том, что вся эта система с Высшей аттестационной комиссией и со всеми этими диссертациями и так далее, что все это в целом в принципе устарело, никому больше не нужно, нужно отменить и так далее. Есть много любителей порассуждать на эту тему. Но до тех пор, пока эта система существует, у нее есть свои внутренние законы и своя внутренняя воля. Вот мы и наблюдаем. Здесь даже в этой сфере такой, казалось бы, тщательно расчерченной, академической, научной, мы наблюдаем вот эту вот легкость в ведении произвольных процедур. Ну, нам неохота – значит, не будет. Мы хотим прикрыть этого человека – значит, мы просто не впустим. Значит, мы просто поставим охранника в дверях, и на этом все закончится. Хотя речь идет о том, что система защищает, в сущности, маленького чиновника, ну, он с большими связями в спецслужбах, он бывший фээсбэшник, причем, фээсбэшный начальник, Патрушев тоже, что называется, не фунт изюма. Ну, ради этого система совершенно спокойно идет на такого рода отступления от какого бы то ни было законного порядка. Очень, что называется, характерно для сегодняшних российских обстоятельств.

Президиум Высшей аттестационной комиссии принял решение сохранить за помощником секретаря Совбеза Наилем Мухитовым докторскую степень по экономике, рассказал РБК сооснователь «Диссернета» Андрей Заякин. «Диссернет» обнаружил плагиат в работе Мухитова летом 2016 года, а весной 2017 года активисты обращали внимание экспертов ВАК на «откровенно абсурдный» характер диссертации.

Решение о лишении или сохранении степени принимается в трех инстанциях — в диссертационном совете специально выбранного российского вуза, в профильном экспертном совете ВАК и в президиуме ВАК. Все три инстанции решили сохранить за Мухитовым степень.

Перед заседанием, на котором рассматривалась работа Мухитова, членов ВАК предупредили о новом порядке посещения научно-отраслевых сессий президиума. 22 мая Министерство образования и науки разослало письмо, в котором сообщило, что ученые смогут посещать только сессии по своей специальности. Письмо уточняло применение недавних поправок в приказе о работе президиума ВАК, которые исключили из правил о работе президиума пункт о праве любого члена ВАК присутствовать на любых заседаниях. Поэтому на обсуждение работы Мухитова не попали другой сооснователь «Диссернета» и заместитель директора Института проблем передачи информации РАН Михаил Гельфанд, а также главный научный сотрудник Математического института им. В.А. Стеклова Виктор Васильев и профессор Наталья Новикова.

Наиль Мухитов год работает помощником секретаря Совета безопасности Николая Патрушева. С 2012 по 2015 год он возглавлял службу безопасности «Роснефти», а до этого занимал пост заместителя руководителя управления собственной безопасности (УСБ) ФСБ.

Автор сценария и режиссёр Дмитрий Завильгельский
Оператор Сергей Петрига
Анимация Алла Гращенкова
Композитор Евгений Кадимский
Продюсер Дмитрий Завильгельский
Все средства на производства фильма собраны на краудфандинговой платформе Planeta.ru

От автора: